Город ликования открылся мне башнями у ворот Иштар, а также продолженной влево линией бастионов, среди которых заметно выделялась стена Имгур-Эллиль. Стены Вавилона составляли красу и гордость священного города. Всего вокруг столицы было возведено тройное кольцо, не считая могучего наружного вала, которое включило в свои объятья не только городские кварталы, но и летний дворец Навуходоносора, а также предместье, где жила знать, Бит-шар-Бабили. К тому моменту, когда наш калакку[7] пристал к берегу, я был бос, загорел до черноты, за плечами котомка, на бедрах чистая белая повязка. Свернул к воротам Сина, бога Луны.
Сначала попал на базарную площадь, прислушался к воплям разносчиков холодной воды и продавцов свежеиспеченных лепешек, загляделся на местных акробатов, ловко влезавших на гладкий высокий шест и крутивших на нем самые замысловатые сальто и перевороты. Не мог глаз оторвать от одетого в широкие шальвары и кожаный жилет на голое тело молодца, разгуливавшего по лезвию длинного двуручного меча, чья острота была неоспоримо проверена одним из зрителей, который легко разрезал о клинок волос, выдранный из хвоста осла. Рядом группа острословов подбивала крестьянина, приведшего на продажу бычка, поиграть «в кубки»[8]. На выходе с базара ловко управлялся с огнем фокусник в индийском наряде. Он ходил по раскаленным углям, выдувал изо рта гигантских размеров пламя, добывал огонь из каждой безделушки, подсунутой ему зрителями.
Выбравшись с базара, я нашел одноименную улицу, ведущую к прорезавшему восточные кварталы Вавилона каналу Арахту, двинулся по ней в сторону Ниппурских ворот. На пересечении с улицей «Того, кто слышит каждого, кто обращается к нему за милостью» приметил дом.
Его я оставил, возвращаясь из первого путешествия в Вавилон. К этому же порогу и теперь привела меня дорога.
Часть I
Серебряное царство
Тебе, царь, вот какое было видение; вот какой-то большой истукан; огромный это был истукан, в чрезвычайном блеске стоял он перед тобою, и страшен был вид его.
У этого истукана голова была из чистого золота, грудь и руки его – из серебра, чрево его и бедра его медные.
Голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные.
Глава 1
Навуходоносор испустил дух ближе к утру, скончался тихо, внезапно. Успел, правда, окликнуть Рахима, однако голосу не хватило прежней властной силы. Все равно телохранитель, декум[9] царской стражи, стоявший на посту за дверью, что-то уловил, встрепенулся. Мгновение испытывал сомнение – может, почудилось, послышалось, но печень подсказала: беда, поспеши. Тут раздался