– Хелен! – негромко окликнула ее Княгиня. – Мазарини был просто красивым, в этом ему не откажешь, проходимцем с душой мелкого лавочника, который, дорвавшись до власти, спешил воспользоваться моментом и урвать кусок побольше. Вы не можете себе представить, во что превратился французский двор в то время, когда он был первым министром. Во дворце забыли, что такое восковые свечи, и сажа от сальных свечей оседала на плечах, прическах и платьях дам. Это только в фильмах нижние юбки выглядят белоснежными, а в действительности они были цвета застиранных солдатских портянок – ведь ни отбеливателей, ни стиральных порошков тогда не было. Да и сами платья… Как, вы полагаете, можно выстирать туалет из тяжеленной золототканой парчи? Вы представляете, сколько он весит в мокром виде? Так что неземная привлекательность придворных дам, не более, чем фантазия авторов. В действительности же эти женщины премерзко, простите за грубость, воняли.
– Маргари-и-ита Георгиевна… – укоризненно протянула Елена.
– Что «Маргарита Георгиевна»? – вскинула брови Княгиня. – Подумайте сами, Хелен, в то время не было дезодорантов и запах пота, смешиваясь с пронзительным запахом духов, витал над толпой придворных дам, отпугивая комаров. А их прически? Вы думаете, их делали каждый день заново? Ничего подобного! Хотя некоторые, конечно, могли себе это позволить, но большинство – нет. Они делали их в лучшем случае раз в неделю, а то и в две. Да эти дамы просто кишили вшами! В отличие от мужчин, которым следить за собой было намного проще – ведь под париками были лысины. А как же было не облысеть, если голова постоянно, как в парной! А блохоловки? Представляете? Изумительно выполненные, золотые, усыпанные драгоценными камнями… Но блохоловки!
– Но ведь были же ванны… И потом… В Сене купались… – запротестовала Елена.
– Хелен! Ну, о чем вы! Ванны! Да кто ими пользовался? Единицы! Сам Людовик смердел, как дикий зверь! А насчет Сены…Подумайте сами – в эту реку стекались отходы со всего города, там простолюдинки стирали белье, там мыли лошадей, а потом эта же самая вода гидравлическим насосом поступала в город. Кошмар!
– Но все равно ведь Париж самый прекрасный город на земле? – пытаясь хоть как-то защитить свою сказку, спросила Елена.
– Я не собираюсь это оспаривать. Париж прекрасен! – мечтательно сказала Князева. – Но… В то время не существовало асфальта, а мощеными были только центральные улицы. На остальных же после дождя была непролазная грязь, в жаркую и сухую погоду проезжавшие кареты поднимали тучи пыли, а на земле в любую погоду лежали, пардон, кучи лошадиного навоза.
– Знаете, Маргарита Георгиевна, а вы умеете разрушать иллюзии ничуть не хуже, чем Маргит Беллз, – грустно сказала Елена.
– И неудивительно! Ведь Маргит Беллз это я, – улыбнулась Княгиня, и, видя изумление Елены, не выдержала и рассмеялась. – Ну да! Это я написала все эти романы. Просто мне было очень скучно, и я решила немного развлечься.
– Маргарита Георгиевна, – попросила