– Не отчаивайся. Боги будут довольны новым святилищем и сдержат свое обещание.
– Поторопи строителей, – настаивал Крун. – Время идет, я старею.
Лишь изредка сумрачные годы ожидания освещал луч надежды, будто солнце выглядывало из-за туч, нависавших над возвышенностью поздней осенью и ранней весной.
Работа в каменоломнях продолжалась круглый год, лишь изредка прерываемая ненастьем. Впрочем, место, откуда брали камень для строительства, строго говоря, не было каменоломнями – громадные глыбы сарсенов не выкапывали из-под земли, а брали с поверхности. Огромные валуны лежали на пустынных склонах холмов и издали казались неподвижным стадом серых овец.
Там Нума проводил каждый день. С раннего утра и до темноты коротышка-каменщик в длинном кожаном переднике объяснял рабочим, как именно надо обтесывать камни. Несмотря на несуразный вид, он держался со спокойным достоинством, и все его приказания беспрекословно исполнялись.
Работники – и те, кто обрабатывал камень, и те, кто валил лес, – круглый год жили в шалашах. Четыре раза в год, в дни летнего и зимнего солнцестояния и осеннего и весеннего равноденствия, с разрешения жрецов Тарк приводил в поселок рабынь, и лучшим работникам давали два дня отдыха. Жрецы не позволяли строителям святилища общаться с женщинами, однако на второй год было объявлено, что Нуме-каменщику за его славные труды боги разрешили взять жену.
– Нет у меня времени жену искать, – раздраженно буркнул каменщик, хотя мысль о жене ему понравилась.
Однажды весенним утром он отправился за советом к своему приятелю Тарку.
– Мне нужна женщина, – сказал Нума.
Тарк понимающе усмехнулся – сам он был женолюбом, кроме жены, держал рабынь для постельных утех и не раз предлагал их приятелю, заверяя, что жрецы об этом не узнают. Каменщик объяснил Тарку, что ему нужна не просто женщина, а жена, и торговец, внимательно выслушав друга, серьезно ответил:
– Приходи через три дня, я что-нибудь узнаю.
Слово свое он сдержал – за три дня выяснилось, что многие достойные семейства в округе сочтут за честь породниться с искусным мастером-каменщиком, строителем священного хенджа. Перечислив достоинства и недостатки каждой девушки, Тарк заключил:
– Лучше всех – Катеш, дочь Пандеха-горшечника, с западной реки. Пандех рад услужить жрецам и отдаст дочь всего за пять шкур, хотя за нее уже предлагали двадцать.
– Что, так хороша собой? – изумился Нума.
– Да, я видел ее. Черноглазая, волосы густые, длинные, а фигура… – Тарк сделал непристойный жест и рассмеялся. – Завидую я тебе.
Через два дня, когда Пандех гордо вывел дочь из хижины, Нума удостоверился в правоте слов торговца. Тринадцатилетняя Катеш оказалась настоящей красавицей: сияющие черные глаза, молочно-белая кожа, черные волосы до пояса, ладная фигура. Девушка была чуть выше Нумы и стояла скромно потупившись, хотя в ее позе сквозило