Все прочие иерархи в той или иной степени разделяли мысли командора Франш-Конте, но не решались высказываться вслух.
Неожиданно поддержал шумливого воина тихий де Мессьер.
– У меня тоже сложилось впечатление, что королем Филиппом сплетена некая сеть. Мои агенты, а они люди в высшей степени опытные и трезвые, говорят, что при всех передвижениях за ними пытаются вести слежку, а в городах, где расположены наши капеллы, все судебные приставы и прокурорские чиновники получили запрет на выезд по собственным надобностям из пределов своих округов. Воля ваша, господа, но, на мой взгляд, сопоставление этих обстоятельств наводит на мысль о подготовке какого-то грандиозного процесса. Командор де Блез шумно прошелся вокруг стола, во главе которого в монументальном молчании сидел Жак де Молэ.
– У нас здесь в Тампле около двухсот рыцарей, если вооружить служек и оруженосцев, то составится целое войско. Я знаю, какими силами располагает в Париже Ангерран де Мариньи. Это сброд, а не войска. Горожане не поддержат короля, мы могли наблюдать в прошлом году, как они к нему относятся. Мы пройдем сквозь их строй, даже если они сумеют блокировать Тампль, как стрела сквозь сыр.
Командора поддержал капеллан.
– Правильно, правильно. Он грабит горожан, а мы построили шесть больниц для бедных и огромный дом призрения. Парижане и уважают нас и боятся. Проклятие Великого магистра для них пострашнее, чем королевская месть.
– Пока все части парижского гарнизона находятся в казармах. Тампль окружен несколькими десятками наблюдателей. Так что можно считать, положение Тампля ничем не отличается от положения любой нашей капеллы в провинции. При желании я берусь переловить людей Ангеррана и Ногаре вполчаса. И я согласен с командором де Блезом, у нас не будет проблем с тем, чтобы покинуть Тампль и Париж, – сказал де Мессьер.
Все знали, что начальник тайной стражи есть глаза и уши Великого магистра; может быть, он сейчас выступил в качестве его языка. Иерархи напряглись, ожидая, что вот-вот последует решительная команда и орден тамплиеров превратится из обороняющегося в атакующий.
Было уже совсем темно, когда Лако выбрался наружу, на скользкую, мощенную булыжником улицу. Соседние дома тонули в темноте. Их хозяева уже почувствовали, что находятся поблизости от центра опасных, чреватых разного рода неприятностями событий, и поспешили закрыться на все засовы, задраили ставнями окна и не зажигали огней, дабы не привлекает внимания.
Кварталы, не прилегающие к Тамплю, дышали свободнее. В узких улочках вблизи Нотрдам де Пари вышли на промысел многочисленные проститутки, в Ситэ работали кабаки, слышались пьяные песни.
Ночь с 13 на 14 октября должна была стать ночью решительных действий. Мало кто знал, каких именно. Флюиды опасливого ожидания уже появились в прохладном воздухе.
Лако