– Откроет врата? – уточнил Рерих.
– Врат нет, – покачал головой Церинг. – Врата – это место, откуда Чинтамани позволит увидеть Шамбалу и пройти к ней.
– А без камня мы не сможем увидеть благословенную страну?
– Лично ты и с камнем ее не увидишь, – усмехнулся лама, глядя американцу в глаза.
– Почему?
Однако ответил Церинг не обиженному Луису, а Рериху:
– Ты смотришь на мир не так, как все. Ты – увидишь.
– И смогу пройти? – завороженно вопросил Николай Константинович.
– Все возможно.
– Минуту назад вы утверждали, что мы не достигнем цели, – напомнил Хорш.
– Минуту назад мир был другим, – изрек Церинг. – У вас была лишь вера, но не было проводника.
– А теперь у нас есть проводник? Вы предлагаете свои услуги?
– Нам по пути.
– Сколько это будет стоить?
– Нам по пути, – повторил лама.
– У всего есть цена, – изложил свой принцип Луис. – Если не деньги, значит, нужна ответная услуга. Я угадал?
– Я просто пойду с вами, – медленно произнес лама, глядя Рериху в глаза. – Такова моя цена.
– То есть вы тоже не способны увидеть Шамбалу? – понял Хорш.
– Я не художник, – пожал плечами Церинг. И вопросительно посмотрел на Рериха.
– Но у нас нет камня. – Николай Константинович развел руками. – И я совершенно не представляю, где его искать.
– А я, кажется, представляю, – пробормотал Яков. После чего быстро шагнул к ламе и резко рванул его за ворот.
Сопротивляться ему Церинг не стал, остался безучастен к грубому обращению, снова закрыл глаза и проронил на выдохе короткое слово, которое не разобрал никто из присутствующих. И продолжил молчать даже тогда, когда Бортников запустил руку под его одежду и выудил небольшой кулон на длинной медной цепочке:
– Это он?
Лама промолчал.
– Позвольте?
Подошедший Луис вперился взглядом в украшение, пристально изучая простую круглую оправу, которая удерживала дюжиной цепких лапок розоватый, затейливо ограненный кристалл.
Если это действительно был Чинтамани, то выглядел он жалко – дешевой стеклянной безделушкой.
– Бижутерия, – презрительно бросил американец.
– Думаю, это оксид кремния, так называемый горный хрусталь, – медленно произнес Яков. – Возможно, как некая призма этот кристалл будет полезен, но с точки зрения ювелира… а я когда-то учился на ювелира… его ценность близка к нулю.
– Ты понимаешь, что мы с тобой – единственные, кто действительно ищет Шамбалу? – тихо спросил Церинг, буравя Рериха взглядом. – О каком достижении можно говорить, если они не понимают даже смысла услышанного?
– Ты говоришь обо мне? – ощерился Бортников.
– Оставьте ламу в покое, – довольно жестко произнес Николай Константинович, и Яков, поколебавшись, отступил, наградив азиата враждебным взглядом.
– Можно отдать ему одну из вьючных лошадей, – сказал