Они не сравнимы с морскою волною,
что радует нас красотою земною, —
зелёные волны царят в поднебесье
как музыка сфер, как дыхание весей,
меня поднимая своей красотою
над всею житейскою суетою.
И если вдруг вспомню те кроны невольно я —
рассудком я их воскресить не вольна, —
дыханием чистым, зелёными волнами
прихлынет к моим берегам тишина.
И если душа моя знает, что где-то
в сомнениях тонет душа утомлённая,
туда посылаю я волны зелёные
Добра и Любви… И Надежды. И Света.
«Не стану…»
Не стану
доводить до совершенства
любой из снимков
суть его в ином: на каждом – миг, окрашенный блаженством
присутствия — в Небесном и Земном
…Это я рисовала Светом. Я. Сама. Рисовала. Светом. Зимний вечер. И полдень лета. И весенних ветвей размах. Все «увы…» свои, все свои «ах!»
Это я рисовала Светом — он душой моей был и кистью, когда я рисовала листья
красно-желто-зелёного цвета, когда я опускала тени
крон, стволов на поляны весенние…
Это я рисовала Светом. И спасибо Свету за это
«Лучи
Светила, льющиеся наземь…»
«Лишь миг назад всё было как во мгле…»
Лишь миг назад всё было как во мгле
и серыми казались краски жизни…
Вдруг эти блики Солнца на земле —
как радости нечаянные брызги.
И тягой к свету полнится душа,
в нём растворяя тайное, печальное,
и тает грусть, как облачко случайное,
что мимо проплывает не спеша.
«О, Солнце, мгновенно под светом твоим…»
О, Солнце, мгновенно под светом твоим
всё в мире становится дивно иным…
«Вопреки прогнозам спорным…»
Вопреки прогнозам спорным,
отдохнув слегка в ночи,
из-за туч, угрюмо-чёрных,
Солнца вырвутся лучи.
«А потом рванутся наземь…»
А потом рванутся наземь:
«Мы согреем, мы окрасим
в синий – небо, в жёлтый – листья,
что на веточках зависли.
Всё оденем, если надо,
в очень светлые наряды,
в очень светлые обновы…»
И лучи сдержали слово.
«Здесь ветви, потемневшие от холода…»
Здесь ветви, потемневшие от холода,
в лучах рассветных отливают золотом.
«Во дни разлук…»
Во дни разлук,
тревог,
сомнений
в душе
как талисман
я берегу
закат
и лес,
и голубые тени
на розовом снегу.