Гнать стихи в пятьдесят – как в одиннадцать брагу:
Нипочем не продать, а себе-то зачем?
Только ручка в руке всё марает бумагу,
И проводишь часы в окруженьи морфем.
Лучше б в гости к Морфею! Не мучая мифы
Про титанов и тайны (куда же без них?)
Но с упорством бастарда летейские рифы
Продолжает искать поэтический бриг.
Флаг давно уже сорван истерикой шквалов,
Корпус доверху солью изъеден дурной.
Ни единого боя! А сколько ж нахалов
Уклонялось – противник, мол, нужен иной…
А какой – не сказали. Из принципа. Во как!
Шкипер, может, не нравится? Или глядит
Вызывающе слишком? Почти Верлиока.
Полифем поприятнее – западный вид.
Остаётся лишь плыть Лала-Зором из Яна:
Финикийский корабль… ритм могучих гребцов…
Ни Мессии, ни Маркса – сплошные изъяны
В натуральной истории без мудрецов.
Но и это не выход – духовных сокровищ
(А, честнее, две трети крутой ерунды)
Я собрал. В трюмы даже пленённых чудовищ
Не посадишь – боятся возможной беды
От учений раскованных! Много словечек
Очень шумных, но смысл их ловить и искать…
Отпускаю страшилищ. Враги человечек,
Но простые: медведем подкрался – и хвать!
Я о белом медведе. Но в эти широты
Заплывал очень редко. Экзотики для.
А в артериях жизненных рек повороты
Выводили порой на такие моря,
Где ни крабов, ни рыб, ни чудесных кораллов
Не сыскать. Вообще ничего! Лишь вода.
Но эскадры одна за другой – адмиралов
Куда больше, чем бабочек, собственно. Да.
И, выходит, куда ни плыви – к Ахерону
Попадёшь непременно! А Стикс и Коцит —
Дело вкуса по сути. Нельзя к Флегетону,
Но к нему залететь нереально. Обид
От родни мы порой получаем изрядно,
Но губить таковую… Кошмар! Беспредел.
В общем, возраст считает толково и складно
Варианты финала. Мой личный удел
В данный миг – это именно Стикс… ну и Лета.
Азиаты клянутся на хлебе, а я
На воде. Не святой, не священной – завета
Тут не сыщешь. Зарок! А иная струя…
За рекою забвенья есть странные скалы,
Где слабеет печальное действие вод.
В жизни лучшей рекламой бывают скандалы,
Ну а в смерти – обставленный мрачно уход.
Тут как Парки прикинут. Что впарят – то будет!
Говорят, даже в этом они не вольны.
Веришь или не веришь, иль любит не любит —
Все равно, как в постели загадывать сны,
Чтобы снились получше, подольше, поярче,
И потешить себя, и другим рассказать.
Слышу смех: «И чего тебе надобно, старче?»
Если б знать, господа наверху, если б знать!
«Как в одиннадцать брагу…» Советская фраза!
Нынче хмель не продаст разве только грудной…
Но пора и в реальность. Квартира. А хаза,
Что в романе, – далёко. В структуре иной.
У меня же сейчас за окошком плюс десять,
Ну а в комнате плюс тридцать три! И куда
Издевательство это мирское подвесить?
На систему? Ей по фигу всё. Ерунда.
Грустный вывод, который принять бы серьезно!
(Неподвижно лицо. Взгляд устойчив. Прищур…)
Белой Дамой луна. Пешки – звезды. Нервозно.
Вот и вся у Богов расстановка фигур.
Часть I.
Хозяин и гости
01
«Ни играть не хочу, ни лукавить игриво.
Расскажу всё, что вижу, покуда могу.
Время в этих краях отдыхает лениво,
Облачаясь привычно в ночную фольгу.
Ну а жизнь, словно пёс, убежавший из сада
Вместе с цепью и грузом, приделанным к ней,
Все влачит и влачит за собою аркаду
Равнодушных, безликих, бессмысленных дней.
Невеликая тяжесть! И зверь не заметит,
Будет