– Ты что, шибзик, творишь! – кричала повариха вьетнамцу через раздаточное окошко. – Чтоб у тебя заворот кишок стал, холера!
А гардеробщица вообще выходила в зал и старалась отобрать у вьетнамцев еду прямо изо рта, но они, оказались цепче бульдогов.
А одна официантка даже получила выговор по партийной линии, потому что всегда кричала на братских вьетнамцев: то черножопые, то узкоглазые, а однажды вообще сделала синтез из обоих слов и назвала их гадами узкожопыми!! Это было недопустимо, вьетнамцы все же были из социалистического лагеря!
Но все эти меры мало помогли! Дебет в «Шведском столе» давно не сходился с кредитом! Предприятие хирело на глазах и уже дышало на ладан!
И тут к счастью выяснилось, что шведскую линию по разливке молока будут монтировать в другом областном центре и все шведы переезжают туда.
– Слава Богу! Теперь мы этот «стол» можем похерить! – сказал на открытом партсобрании их освобожденный секретарь.– Ну, его к монахам, этот «стол», чтобы чурок даром кормить! У-р-р-а, товарищи!
Это резюме вызвало бурные и продолжительные аплодисменты всего персонала! И подкрепилось трехкратным «у-р-а-а»!
В общем, «Шведский стол» немедленно демонтировали и передали на баланс в другой областной центр. А тут снова открыли «Бульбяную». И снова наладилась в полном объеме крепкая и нерушимая дружба между братским советским и вьетнамским народами!
Что для немца хорошо – для русского смерть!
Один человек, звали его Гриша Школьник, родился и вырос при советской власти, поэтому многие привычки в нем укоренились навек! И вот он по путевке поехал в Германию. А там на каждом шагу пиво. И, конечно, вскоре ему сильно приспичило. В, общем, он терпел, пока, мог, а потом решил: «Черт с ними, с двумя марками!» и помчался в их немецкий платный туалет.
Естественно, Гриша не мог и предположить, что в сортире может быть так же стерильно, как, скажем, внутри бутылки со спиртом, и примерно в три раза стерильнее, чем в реанимации его родного города Пенза. Поэтому, он цокнул удивлено языком, как цокал только в Эрмитаже перед обнаженными скульптурами, и вместо того, чтобы, как все немцы, сесть на чистый унитаз, по привычке, залез на него с ногами и уселся, как горный орел на вершине Казбека.
А сортир там вам, не хухры-мухры! У него там сплошные компьютеры, датчики и всякая другая зараза!
И тут началось! Центральный пульт управления немецким сортиром, как только Гриша залез на унитаз с ногами, получает сигнал, что на полу никто не стоит, а значит, по логике, человек покинул