По выходе выздоровевших из больницы Орлов давал холостякам по пять рублей, женатым по десять. А тех, «кто добра не понимал и по домам выморочным заразные пожитки грабил», Григорий вешал с удивительной легкостью, будто всю жизнь только этим и занимался.
Постепенно Москва очистилась: от заразы, от покойников, от собак, от кошек, от крыс. Чума отступала, а морозы, ударившие разом, довершили дело. После таких тяжких трудов фаворит императрицы, попутно успев соблазнить еще одну глупую вдову, вконец ошалевшую от внимания к ней столь высокой персоны, умчался обратно в Петербург.
И хотя Екатерина не ожидала увидеть его снова, но расплатилась с ним сполна. Она приказала воздвигнуть в Царском Селе триумфальную арку с надписью: «Орловым от беды избавлена Москва». Тогда же ему был присвоен титул князя. А на берегу Невы построен для фаворита Мраморный дворец, на фронтоне которого императрица велела начертать: «Здание Благодарности». Тогда же Григорий Орлов стал носить княжеский титул (он был князем Священной Римской, то есть Австрийской империи). Однако Екатерина называла своего фаворита и князем, и графом.
Правда, достаточно было Григорию в 1772 г. уехать в качестве полномочного посла на переговоры с турецкими представителями в Фокшаны, как все стремительно изменилось. Екатерина тут же использовала благоприятную для нее ситуацию. При дворе стало известно о появлении нового фаворита. Сначала это был Васильчиков, а после сердце императрицы надолго завоевал сиятельный князь Григорий Потемкин. Как остроумно заметил один историк: «Место фаворита при Екатерине никогда не было пустым, но всегда оставалось потенциально свободным».
Переговоры с турками о заключении мира были сорваны. И главной причиной их срыва стал горячий нрав Орлова. Когда до него дошла весть о том, что в его отсутствие место при императрице занял другой, он тут же покинул Фокшаны и помчался в Петербург. Добраться до столицы Григорий Орлов не успел, ибо навстречу ему был выслан курьер с распоряжением Екатерины отправляться в имение. Ему предлагалось подать в отставку. Вчерашнему некоронованному правителю России был запрещен въезд в Петербург. Его право и обязанность – так звучал приказ Екатерины – выехать подальше от Петербурга «в любую иную местность Российской империи».
Но не таков был Орлов, чтобы сдаться без боя. Остановившись неподалеку от столицы, он негодует, отказывается подчиниться, забрасывает бывшую возлюбленную письмами, умоляя о встрече и, очевидно, надеясь, что при виде его Екатерина не устоит.
Но наступил момент, когда ни об уступках, ни о снисхождении со стороны императрицы речь уже не шла. Теперь ей ничего не стоило сказать: «Григорий Григорьевич Орлов был гений, силен, храбр, решителен, но мягок, как баран, и притом с сердцем курицы». Она и брату бывшего фаворита Алексею Орлову решительно предложила, хотя и за сказочно высокую цену, «все прошедшее придать совершенному забвению».
Начался торг, в результате