Мое первое впечатление, когда я был назначен министром и посмотрел на нашу обороноспособность, было впечатление полной наготы… Я будто оказался на нудистском пляже.
Люди совершают много ошибок и учатся на них. Людей преследует невезение, и это может измениться.
Во времена кризисов мифы обретают историческую важность.
Когда государство рушится, хаос воспроизводится в каждом микрокосме.
Из пучины страдания мы вынесем вдохновение и силу выжить.
Варьируйте позы, варьируйте тон и не забывайте о паузе. (Об ораторстве.)
Вам придется сунуть голову в пасть льву, если вы хотите успешного представления.
Слишком часто сильный молчаливый мужчина лишь потому молчит, что не знает, что сказать, и считается сильным лишь потому, что молчит.
Лучшее свидетельство справедливости соглашения в том, что оно не устраивает в полной мере ни одну сторону.
Мы ждем давно обещанного вторжения. Рыбы тоже. (1940-й, о немецких планах вторжения в Британию.)
Я не думаю, что Советская Россия хочет войны. Чего она хочет, так это плодов войны.
Имея дело с союзниками, иногда замечаешь, что они обзавелись собственным мнением.
В финансах все, что вкусно, – неполезно, и все, что полезно, – невкусно.
В раю все будут на попечении правительства.
Я готов встретить своего Творца. Готов ли Творец мой к мучительной напасти общения со мной – это другое дело.
Он понесет с собой кусок моей кожи, нечто вроде разведывательной экспедиции в мир иной. (О смерти Ричарда Молинэ, сослуживца Черчилля в Судане, который в 1898 году был ранен в битве при Омдурмане и получил трансплантат кожи Черчилля.)
Спокойно, ребята! Я все это прекрасно опишу в газете. (Во время нападения буров на английский бронепоезд в Южной Африке, 1899.)
На войне Фортуна сбрасывает все вуали и предстает перед вами в наготе. Вы можете пройти с правой стороны какого-то дерева или с левой, и от этого зависит, назначат ли вас командующим армейским корпусом или отошлют домой покалеченным и парализованным на всю жизнь. (О командовании батальоном в Первой мировой войне; Черчилль много раз оказывался под артиллерийским огнем.)
Ничто на войне не случается так, как надо, кроме разве что случайно или по ошибке.
У простейших объектов есть своя красота.
Нос бульдога был вдавлен назад, чтобы он мог дышать, не выпуская врага из челюстей.
Насколько же легче заиметь плохих компаньонов, нежели стряхнуть их с себя.
Амбиция – не столько плебейских удовольствий, сколько славы, – мерцает в каждой душе.
Нехорошо идти к избирателю исключительно на платформе ошибок ваших оппонентов.
Хуже, чем идти на войну с союзниками, лишь одно – идти на войну без них.
Только вера в жизнь после смерти, посмертную жизнь в лучшем мире, где дорогие друг другу люди встретятся снова, лишь это и долгое утомительное течение