– Да, Томми, это маки, – не удивился старший по званию. – Райский цветок. Сколько гектаров здесь, по-твоему?
– Думаю, не менее двадцати.
– Вот теперь умножь двадцать на двенадцать тысяч.
– Ну, это, – замялся секонд-лейтенант, – сейчас... Ну это, где-то... двести сорок тысяч. Да?
– Да, сынок, – добродушно согласился майор и подвел итог: – Это поле стоит не менее четверти миллиона долларов. Каждый гектар, засеянный опиумным маком, приносит не менее двенадцати тысяч долларов.
– Наркотики?
– Ты удивительно, догадлив, Томми. А сейчас на наших глазах четверть миллиона долларов превратятся в пепел.
Майор Рэдманс отдал приказ, и группа солдат, выбравшись из бронемашины, начала выжигать маковое поле ранцевыми огнеметами. Чистое синее небо окуталось черным дымом. Через полчаса все было закончено – от прекрасных цветов на бугристом поле остался только пепел.
После того как закончилась операция по уничтожению посевов мака, бронемашины съехались на окраину кишлака. Военные стали отцеплять трейлеры от тягачей, выстраивая жилые дома на колесах в круг. Здесь миротворцам предстояло прожить некоторое время, за которое нужно было установить дружеские отношения с аборигенами и убедить их выращивать на своих полях продовольственные культуры, а не опиумный мак.
Задача была нелегкой, если вообще реальной. Кишлак походил на растревоженный улей. На приличном расстоянии от бронемашин собиралась толпа местных жителей, причем в первых рядах были невесть откуда взявшиеся женщины, скрывавшие свои лица чадрой или платками хиджабами. Афганцы выкрикивали какие-то проклятия и ругательства на своем языке и, казалось, готовы были закидать миротворцев камнями. Но это были пустые угрозы, по крайней мере, на данный момент. Силы были слишком неравны.
Среди афганцев обращал на себя внимание подвижный молодой человек, не более двадцати лет от роду, с видавшим виды мобильным телефоном в руке. Он бесстрашно преодолел расстояние, разделявшее толпу местных жителей и военных, без робости сновал между миротворцами и даже взобрался на головную бронемашину, все это время не переставая щелкая встроенной в телефоны фотокамерой.
Рэдманс прогнал юнца, выразительно потянувшись к автомату:
– А ну пошел вон, засранец!
Вертлявый афганец мгновенно затерялся в толпе соплеменников.
Секонд-лейтенант удивился:
– За что вы его так? Кому он тут мешает!
– Слушай, откуда ты взялся? Ты чем вообще до Афганистана занимался? – неожиданно поинтересовался майор.
– Военную академию окончил... Сандхарст... В отпуск пошел... клубы, дискотеки, девочки...
Уэльс, казалось, был несколько обескуражен вопросом и не нашел сразу точного ответа. Или не захотел его найти. Его розовощекое лицо стало совсем красным, так что светло-коричневые веснушки-конопатинки перестали выделяться на его щеках, от которых,