Христианский разум. От ценностно-расщепленного сознания к ценностно-личностному мышлению. Дмитрий Николаевич Герасимов

наделением объекта субъективной характеристикой!). Проблема состоит в том, что мир сам по себе и применительно к тем или иным его частям, включая оценивающего субъекта, не нуждается в оценке: ничто в существовании мира ни на йоту не изменится от того, что кто-то будет нравственно, эстетически, идеологически, религиозно и т. д. отталкиваться от него, или, напротив, нуждаться в нем. Не является ли поэтому «единство» только бессознательным алгоритмом мыслящего сознания (наряду с различением множества), т.е. категорией смысла?

      Теперь, если слово «ценность» в определении Н. С. Рыбакова просто заменить словом «смысл», то сразу станет ясно, что «дефиниция ценности», на самом деле, буквально списана с определения смысла (или разума с точки зрения самого разума), не нуждается в особом термине «ценность» и прямо отрицает последнюю. В самом деле, что такое «мир» в «каждой его части» и что такое «единство мира», как не нечто осмысленное? – «Мир» («все», «абсолют», «бытие» и т.д.) не дается в непосредственном опыте, но выводится методом углубленного рассуждения или размышления (интеллектуальной медитации). Ценность с точки зрения «мира» есть просто его рациональный смысл (в пределе – форма мысли). Очевидно, что ценность предполагает какую-то иную точку зрения, отличную от точки зрения «мира». Очевидно, что эта точка зрения должна быть точкой зрения оценивающего субъекта и для него. Более того, суждения о смысле мира как о его ценности, в свою очередь, оказываются лишенными смысла – бессмысленными утверждениями (так бессмысленны утверждения о пространстве мира как о его времени). Очевидно, что и смысл со своей стороны требует установления ясного отличия от ценности.