Помолчав, он добавил:
– Если даже мы найдем того, кто навел на Труфилова убийцу, все равно ничего не докажем. Если честно, мне и искать-то его не хочется. Ведь о поездке Труфилова в Берлин знали только эти пятеро. И я их не просто знаю. А уважаю, ценю, считаю порядочными. Представляете, что значит для меня в мои годы вдруг узнать, что работал с подонком. Не могу даже представить, кто из них решился на такое?
– Утечка могла быть случайной?
– Не могла, – твердо ответил Романенко, – мы только вчера взяли билеты в Берлин. Ждали звонка из нашего посольства в Берлине. Посольство пока не целиком переехало в Берлин. Большая часть сотрудников еще в Бонне, но офицер ФСБ, отвечавший за прием Труфилова, должен был ждать в Берлине.
– Возможно, именно оттуда и прошла утечка информации, – предположил Дронго.
– Вполне возможно, – кивнул Романенко, – я почти убежден, что мои люди вне подозрений.
– Не получается, – вдруг сказал Дронго, – не получается. Из Берлина убийцы не могли получить никакой информации.
– Почему? Они знали о нашем рейсе. Должны были встречать самолет в берлинском аэропорту.
– Они знали, что Труфилова проведут через зал для официальных делегаций?
– Нет, – растерянно ответил Романенко, – мы только вчера вечером передали заявку. Через нашего начальника отдела.
– Он знал номер рейса?
– Нет. Только передал заявку. Согласился ее подписать, даже не поинтересовавшись номером рейса. Просто подписал бланк, и все. Вы же знаете, сюда нельзя попасть без заявки.
– Тогда берлинский вариант отпадает. Но утечка, возможно, произошла отсюда. Они могли получить данные из депутатской комнаты. Но вы говорите, что передали заявку вчера вечером. Вряд ли убийцы стали бы спокойно ждать. Ваши люди и Труфилов могли использовать обычный вход, и тогда их невозможно было бы остановить. К тому же тот, кто планировал это преступление, мог предположить, что вы сделаете Труфилову другие документы и он улетит в Берлин под другой фамилией.
– Мы так и поступили, – быстро проговорил Романенко, бледнея, – сделали Труфилову другой паспорт. – Он задохнулся от волнения.
За него договорил Дронго:
– Тогда нет никаких сомнений, – твердо заявил он. – Это дело рук одного из ваших сотрудников.
– Я и сам это уже понял. – Романенко тяжело вздохнул. – Неприятно узнавать такие новости. Видимо, тут сыграли роль деньги, и немалые. Я даже не знаю, кого подозревать. Галя живет одна с больной матерью, у Гарибяна большая семья, трое детей. Савин молодой, любит одеваться, недавно купил автомобиль. Говорят, ему помог старший брат. Рогова я знаю меньше. Лукин совсем молодой, но у него тоже семья.
– Обычно люди оправдывают собственную беспринципность семейными обстоятельствами, – сурово заметил Дронго, – но человек порядочный не совершит предательства под давлением обстоятельств. В этом я убежден.
– Придется проверять