Через десять минут он сорвался и насмерть разбился о палубу. Он умер мгновенно, а удар тела о палубу был едва слышен в грохоте бури. При свете фонарей матросы видели, как скользит его расплющенное тело по наклонной палубе, покрытой льдом.
Через несколько минут уже некогда было думать о погибшем: на бизани сломался гик. Бизань – нижний косой парус на бизань-мачте; гик – горизонтальная балка, по которой натягивается нижний край паруса. На борту «Адмирала Курбэ» в качестве гика была установлена полая стальная труба диаметром 18 сантиметров, с толщиной стенок 4 миллиметра. Она весила полтонны. Эта стальная труба лопнула, словно стеклянная, под напором ветра, который давил на парус.
При ветре, дующем со скоростью 120 километров в час, плохо закрепленные детали не остаются неподвижными. Задняя часть лопнувшего гика вырвала шкоты и оттяжки и в четверть минуты превратилась в страшный таран, который при такой качке носился по корме, сметая все вокруг.
Ночь. 17 градусов ниже нуля. Всего несколько фонарей на обледеневшей палубе. Люди могут передвигаться, только держась за леера, которые превратились в ледяных змей и жгут руки. Слезы, текущие из глаз, превращаются в ледышки на щеках. Ветер, ревущий в такелаже, напоминает странный непрерывный вой, который знаком каждому, кто встречался с настоящей бурей в открытом море. Он перекрывает более низкий рев моря. На этом терзающем нервы звуковом фоне раздаются пушечные удары взбесившегося гика, который крушит корму.
Замерзшие, почти ослепшие люди по движению судна внезапно понимают: ситуация изменилась к худшему. Штурвал (громадное колесо, которым управляет рулевой) сорван. Руль ходит из стороны в сторону. «Адмирал Курбэ» уже не держит курс, он развернулся на 90 градусов, наклонился, подставив борт под удары взбесившихся волн. Еще полчаса, быть может, меньше, всего четверть часа, несколько минут – и будет сорвана железная обшивка, начнется кораблекрушение.
– Надо было что-то делать. С помощью одного члена команды мне посчастливилось поймать гик и остановить разгром, а потом заблокировать руль.
Так капитан Крекер рассказал в двух фразах, не приводя никаких подробностей, о длившемся в течение добрых тридцати минут аде: «Мне посчастливилось…»
Это было одно из тех мгновений, когда временной интервал между «до» и «после» стремится к нулю. Вернее, время меняет свой характер и принимает иное значение, чем при выполнении команд в спокойную погоду. Любой капитан, вызывающий добровольца, чтобы помочь ему в опасном маневре, тут же находит десяток людей или больше. Но капитану Крекеру нужен был всего один, поскольку маневр был сопряжен со смертельным риском. Стояла непроглядная ночь, те же 17 градусов ниже нуля, а два человека, с фонарем в руке, на коленях ползли по кормовой палубе, покрытой льдом, – одновременно каток и качели.
– Затем команда