Саботажник. Олег Дивов

спустил. И вслед ему орал, что будет нещадно бороться с суевериями и алкоголизмом. В том числе и среди духовенства… Хорошо, капеллана грузчики скрутили – а то был бы у нас в строю лейтенант, преданный анафеме!

      – Я себе представляю… Какой бардак! – Причеру очень хотелось рассмеяться, но он вдруг почувствовал себя неимоверно усталым. Сил хватило только на мягкую улыбку. Именно такую, какая приличествует священнику.

      – Это ты еще в наш бардак не заходил! – оживился Кэссиди.

      – И не зайду.

      – Джон, признайся, ведь не может быть такого, чтобы ты ни разу в жизни не был с проституткой.

      – Майор Кэссиди, вам давно уже пора на командный.

      – Скажи, Джон, ну какой смысл принимать духовный сан, если ты и так святее всех святых? Ни разу!… А?! Ни разу!…

      – Кэс, придержи язык. Я же потом лоб разобью – болтологию твою замаливать.

      – Слушай, Джон, – Кэссиди подался через стол к Причеру и заглянул ему в глаза. – Ну мы играли в добрых католиков, да. Еще на Черных Болотах это началось. С твоей фамилией ты просто не мог в это не играть. А мне было интересно – и я подыгрывал. Мы не валяли дурака, ни в коем случае, но и в попы не собирались. Просто офицеру положено читать отходную по своим погибшим. Ты это делал хорошо, с душой. Люди заметили, как ты это умеешь делать. Слушать тебя полюбили. Задавали вопросы, как настоящему священнику – и ты что-то объяснял им. Ладно, почему бы и нет? Мы с тобой беседовали о духовном, читали книги, пытались что-то понять… Но у тебя оставалась все та же тяжелая рука, и ты был, извини, что напоминаю, Джонни-Отходняк. А теперь… Двое суток не прошло – вся база знает, что ты Иоанн Креститель. Не хлопай глазами, я же разведчик. Джон, в тебе всегда была скрыта колоссальная сила. И ты всегда любил Господа, как мало кому дано. Ты его правильно любил. Ты его… м-м-м… Понимал. Нечего отмахиваться. Понимал. Чувствовал. Но… Джонни, между нами… Только не обижайся! Ну какой, ну какой из тебя священник?!