– Ммфф…
– Пардон? (Полегче, Моррис!)
– Почему оно… вот так шевелится? Постойте! это что – вы кладете настоящую дохлую курицу мне на – аааххх!
– Пока еще не вполне дохлую! – игриво информирует Моррис бьющуюся Максин, а повсюду разлетаются кровь и перья.
Всякий раз, как она сюда заходит, тут что-то подобное. Всякий раз, эвакуируясь из салона, она клянется, что это последний. Но все равно не может не замечать толпы более или менее двойниц Дженнифер Энистон, что последнее время борются за время под фенами, как будто центр города – Лас-Вегас, а Дженнифер Энистон – следующий Элвис.
– Это дорого? – интересуется Дрисколл. – Что они делают?
– Это пока еще, как вы, ребята, выражаетесь, бета, поэтому, думаю, они должны предложить тебе скидку.
Толпа начала сортироваться на смесь хацкеров и хацкерских диффчонок – и корпоративных пиджей, переупакованных соответственно чьему-то представлению об экипировке для баров: эти ищут романтики или дешевую рабсилу, смотря куда вечер повернет.
– Одного элемента тут больше нет в таких количествах, – отмечает Дрисколл, – золотоискателей обоих полов, которые считали, что все эти нёрдовые миллиардеры прямщаз двинут из тубза яростно в их жизнь. И тогда-то не лучше делюзии было, а нынче даже хардкоровая техно-авантюристка вынуждена признавать, что объедки сильно постные.
Максин заметила пару мужчин у стойки, которые, похоже, на нее глазеют, или на Дрисколл, или на них обеих, с нерядовой пристальностью. Хотя трудно сказать, что тут у них нормально, эти двое прям нормальными Максин не кажутся, и дело не только в «Зиме».
Дрисколл следит за ее взглядом.
– Вы знаете вон тех парней?
– Нет, не-а. Думала, это твои знакомые.
– Они тут впервые, – вполне уверена Дрисколл, – и похожи на копов. Мне стрематься?
– Только что вспомнила, у меня ж комендантский час, – хмыкает Максин, – поэтому я пошла. А ты оставайся. Поглядим, у кого из нас они на хвосте.
– Давайте понагляднее мылом обменяемся, телефонами и прочей сранью, так хоть не так будем похожи на давних сообщников.
Выясняется, что Интересующая их Личность – Максин. Добрые вести, скверные вести, Дрисколл вроде бы детка неплохая, ей эти идиоты без надобности, а с другой стороны, теперь Максин, в дымке лимонно-лаймового алкопопа, придется пытаться их стряхивать. Она садится в такси в сторону центра, а не спальной окраины, делает вид, что передумала, к вящей досаде таксиста, и оказывается на Таймз-сквер, которой уже несколько лет предпринимала сознательные усилия избегать и по возможности к ней не приближаться. Сомнительной старой Двойки, которую она помнит по своей менее ответственной юности, больше нет. Джулиани и его дружки-застройщики, а также силы пригородной праведности вымели тут все подчистую, обдизнеили и стерилизовали – меланхолические бары, раздаточные пункты холестерина и жиров, порно-кинотеатры снесли или перестроили, неухоженных, неприютных и незащищенных вытолкнули,