Опираясь на руки, Санька с трудом приподнялся и, оглядевшись, понял, фланг их полностью разбит, немцы сгоняют пленных, а раненых пристреливают тут же на месте. Немец снова ткнул его автоматом, знаками показывая идти к кучке солдат, сбившихся под присмотром таких же вооруженных фрицев, как и его конвоиры.
Спотыкаясь, он поплелся навстречу своей тяжкой судьбе. У высокого рыхлого от взрыва мины холма, несчастный вдруг заметил, торчащие из земли ботинки со знакомыми подошвами.
Совсем недавно они с Артуром упросили сапожника, солдата из соседней роты за пачку сигарет подбить подошвы у прохудившихся ботинок. Тот обувку починил, но набойки сделал из красного немецкого каучукового материала, который фрицы использовали для упаковки оборудования, требующего осторожной транспортировки.
Не обращая внимания на немцев, Санька грохнулся на колени, и принялся судорожно разгребать землю, высвобождая засыпанного товарища.
– Сейчас, Артур, сейчас я тебя откопаю, потерпи, немного! – с трудом ворочая языком, хрипел он на родном языке друга, совершенно не слыша своего голоса.
Тот лежал лицом уткнувшись в землю, не ясно было, жив ли он вообще. Перевернув товарища на спину, Санька ухом приник к его груди. Сердце слабо, но билось. От счастья он даже заплакал, размазывая по лицу грязные слезы. Немцы с интересом наблюдали, как смертельно пришибленный солдат, на подгибающихся ногах пытается приподнять бесчувственного товарища на плечи.
– Австралиец? – спросил один из конвоиров контуженного, но тот молчал, бессмысленно уставившись на немцев. Фрицы о чем-то полопотали между собой, по-видимому, поняли, что солдата контузило, и он их не слышит.
Они указали Саньке в сторону небольшой кучки солдат, расположившейся невдалеке под охраной всего одного немца. Некоторые из пленных сидели, некоторые лежали, но самое удивительное – сам охранник сидел рядом с одним из пленных и о чем-то мирно с ним беседовал.
Однако этого Санька ничего не видел. На последнем издыхании доковылял он до маленького лагеря, и стал бережно спускать Артура с плеча. К нему тут же кинулись несколько пленных, помогая уложить раненого на землю. Один из них расстегнул ворот гимнастерки Артура, приподнял ему голову и поднес к запекшимся губам флягу с водой. Вода покатилась по грязной щеке бойца, губы дрогнули и, несколько капель живительной влаги были судорожно проглочены.
Сам Санька без сил валялся на земле тут же рядом, понимая, что ему самому нужно было напоить беспомощного товарища водой, однако на это не было ни сил, ни возможности пошевелить рукой. Единственное на что его хватило: мысленно поблагодарить солдат.
Перевалившись на бок, опираясь на обе руки Санька заставил себя приподняться и сесть. Огляделся, посмотрел на товарищей по несчастью и только сейчас понял, что находится среди австралийских пленных. Немцы его приняли за австралийца, когда он на языке друга звал Артура, выкапывая того из-под земли.
Теперь Саньке было все безразлично. Главное дотащил дорогого своего человека до тех, которые не бросят его, помогут выжить, о себе он не думал вообще.
Взглянув на друга, всё также лежавшего без жизненных признаков, он снова повалился на землю в беспамятстве. Сил не было, а вот мысли продолжали работать, и были те мысли направлены на его боевого товарища, верного друга и соратника – австралийского солдата Артура Доде Бутлера.
Преодолевая смертельную слабость, Санька, беспокоясь вновь приоткрыл глаза, с усилием повернул голову в сторону друга и увидел, что над ним лопочет пленный австралиец, по повадкам похожий на медика. Успокоившись, он закрыл глаза и провалился в прошлое.
Перед ним встала картина почти двухлетней давности их встречи с Артуром. Политрук, построив в шеренгу бойцов, приказал всем привести себя в порядок, к ним на помощь прибывают дружественные части австралийской Армии.
– Смотрите, мне, чтобы все были похожими на людей, а не на шайку оборванцев, – строго напутствовал политрук своих доблестных воинов, успешно отступавшим уже который день. – Соберитесь, настройтесь и вместе с австралийцами зададим фрицам жару, они тоже не любят немчуру, – вел патриотическую агитацию политрук среди бойцов своего подразделения.
– Товарищ политрук, – обратился к нему солдат с замухрышно-деревенским видом, – а кто это такие австралийцы?
– Может это негры? – высказал свое предположение другой боец, считающий всех кроме русских неграми.
– Вот приедут, и посмотрим, – доходчиво и обстоятельно объяснил политрук, в недавнем прошлом избач в глухой сибирской деревне Сосновка с образованием в семь классов, прошедший ускоренные курсы политруков за две недели в прифронтовой штаб-землянке.
Прислали его сюда неделю назад взамен погибшего героя-политрука, поведшего свой отряд с зажигательными бутылками наперевес против немецких танков. Танки остались целыми, а политрук-патриот сложил свою верную головушку за Родину, за Сталина вместе с такими же патриотами,