– Послушай, Антистий, – обратился Цезарь к префекту, – отпусти своего сына со мной.
Префект покачал головой.
– Нет, – сурово ответил он, – Вибий пойдет с легионерами и будет сидеть в Мамертинской тюрьме до тех пор, пока не заплатит полностью всего штрафа или пока суд не освободит его.
– Ты забыл, префект, что я имею право как верховный жрец даровать свободу любому гражданину, освободив его от суда и от долговой тюрьмы. Отпусти Вибия со мной, я заплачу за него штраф.
Префект заколебался. По его решительному лицу проскользнула растерянность. Он боялся нарушить закон, ослушавшись Цезаря, но и беспокоился за свою честь, освобождая сына от заслуженного наказания.
– Все будет по закону, – подсказал ему Цезарь, видя его состояние.
– Хорошо, – согласился, наконец, Антистий, – но мои легионеры сами отведут его к тебе в дом.
– Благодарю тебя, – наклонил голову Цезарь, – ты поступил мудро, и я заверяю тебя, что деньги будут уплачены еще сегодня. Отведите его ко мне в дом и скажите моему домоправителю, чтобы выплатил семьдесят пять сестерциев, – обратился Цезарь к легионерам, снимая с левой руки перстень, – отдайте ему это кольцо, и он поверит вам.
Уже выходя из толпы, Цезарь увидел знакомую фигуру, стоявшую у фонтана, почти рядом с портиком. Стоявший оглянулся, и Цезарь вздрогнул от неожиданности. Это был Марк Порций Катон. Сенатор показал жестом на уходившего под стражей Вибия.
– Вот чего вы с Катилиной добиваетесь – натравить детей против отцов, разрушить наши идеалы, разбить наши семьи.
– Ты не прав, Катон, – мягко возразил Цезарь, – я никогда не призывал разбивать наши семьи, и ты это хорошо знаешь.
Молодой сенатор не ответил, лишь сдержанно кивнул и, повернувшись, отошел от Цезаря. Негодуя на себя за ненужный разговор, Цезарь быстро перешел на другую сторону и вскоре был далеко от этого места.
Добродетельные и умные люди, подобные Катону, часто становятся обличителями пороков общества, не замечая, что сами подвержены другому пороку – нетерпимости, возносящей их на крайнюю ступень гордыни и эгоизма. Полагая, что все остальные развращены пороками, они присваивают себе исключительное право на истину, забывая о том, что истина не может принадлежать одному человеку или небольшой группе людей.
Выйдя к подножию Виминала, Цезарь остановился у небольшого портика, ведущего в дом. Открытый с трех сторон и образуемый колоннами, портик завершался треугольным фронтоном, на тимпане которого был изображен бог посевов Сатурн во время красочного обряда сатурналий.[82] У дома стояло несколько легионеров во главе с центурионом. Увидев верховного жреца, они почтительно расступились.
Пройдя портик, Цезарь вошел в дом. Встретивший его управляющий провел верховного жреца через все комнаты в сад. Перистиль