Население города предавалось разгулу и радости. У всех на устах было имя доблестного Помпея, сумевшего, наконец, разгромить армии Митридата и присоединить к римским владениям Сирию и Иудею, раздвинув границы неведомых пределов Азии. Войско Помпея не просто сокрушило Митридата, почти тридцать лет угрожавшего могуществу Рима в Азии, но и совершило поход против кавказских племен – албанов, иберов, мидийцев, сумело разгромить и подчинить себе царя Великой Армении – Тиграна, признавшего владычество Рима, и утвердиться в песках Сирии. Новые потоки золота и рабов хлынули в город.
В описываемый нами период Рим был переполнен жаждущими «хлеба и зрелищ» разорившимися гражданами, единственным имуществом которых было их римское гражданство.
Рим еще не достиг того небывалого расцвета, который произойдет через пятьдесят-шестьдесят лет, в эпоху Августа, но строительство многочисленных портиков, базилик, терм, храмов уже тогда придавало неповторимый колорит строгой планировке «Вечного города».
Город был расположен на семи холмах. И хотя наиболее величественные сооружения, отличавшиеся красотой отделки и необычайностью решений, заимствованных у покоренных народов Востока, появятся несколько позднее, и в этот период город поражал своим величием и красотой. Планировка города, его характерные прямые улицы со строгим римским стилем, в который только начал проникать эллинский дух, напоминали идеально построенный военный лагерь, где все было подчинено гармонии, симметрии и целесообразности.
Насчитывающий около миллиона жителей, Рим был не просто столицей римского государства, а крупным центром экономической и культурной жизни всего Средиземноморья, а теперь благодаря своим легионам он постепенно становился и признанным политическим центром огромного государства.
Сама курия Гостилия, где проходили заседания сената, была построена за много лет до этого времени, и в ней наглядно проявились черты, присущие первым римским архитекторам. Она была не просто строго спланирована, но в ней преобладали моменты рациональности, особенности строгого римского стиля. Мощные колонны, выполненные из белого этрусского мрамора, тянулись вверх к галерее, на которую в исключительных случаях пускали толпы любопытных, стекавшихся сюда со всего Рима. В остальное время на галерее размещались совершеннолетние сыновья сенаторов, имеющие право присутствовать на всех заседаниях.
Зал был полукруглый. В три ряда тянулись скамейки сенаторов, украшенные шерстяными и шелковыми тканями и мягкими подушками, дабы этим представительным мужам было удобнее возлежать на этих сиденьях. В центре зала стояли два больших, искусно отделанных кресла для консулов. Напротив стояли другие кресла, простые и строгие, предназначенные для народных трибунов.
Сейчас этот зал, бывший свидетелем стольких гневных выступлений и пламенных речей, в стенах