– Достаточно сказать, папа, – пожала плечами Корделия, – что у меня просто не было особого расположения ни к одному из них.
– Она ни в кого из них не влюбилась, дорогой, – повернувшись к отцу, разъяснила мать.
– К сожалению, время для любви прошло. – Граф Маршам долго внимательно смотрел на дочь. – Думаю, ты понимаешь нынешнее положение вещей, Корделия. Отбросим в сторону твои романтические взгляды, касающиеся этой темы. Я считаю тебя самой практичной и уравновешенной из всех моих дочерей. К тому же у тебя светлая голова.
– Благодарю вас, папа, – чопорно отозвалась Корделия, не в состоянии скрыть удивление. Она всегда думала, что отец считает ее легкомысленной и упрямой, чем-то похожей на ее мать.
– Скажу честно, ты самая любимая моя дочь. – Он покачал головой. – Мне тоже всегда нравились путешествия и приключения, красоты новых мест, тайны, скрывающиеся за следующим поворотом в незнакомой стране. Могу добавить, я тоже пишу. Считаю, что по темпераменту и интересам мы очень похожи.
Корделия бросила быстрый взгляд на мать, которая совсем не удивилась этому неожиданному признанию, и произнесла низким доверительным голосом:
– Я всегда так и думала, папа.
– Тогда, Корделия, ты поймешь, что союз с семьей этого человека целиком и полностью в наших интересах. – Он помолчал, подбирая слова. – Как тебе известно, у меня есть коммерческие предприятия, важнейшее из них – небольшая судоходная линия, в прошлом исключительно прибыльная. Благодаря ей существовали этот дом и другая семейная недвижимость. Сейчас трудные времена, дела идут не особенно успешно, мои финансы несколько ограничены.
– Насколько? – Корделия широко раскрыла глаза.
– Мы еще не на пороге того, чтобы потерять дом и очаг. – Мать потянулась и похлопала ее по руке. – Все не совсем уж плохо.
– Да, пока, – согласился отец, но в его голосе прозвучали зловещие нотки. – Дэниел Синклер…
– Мужчина, за которого вы хотите выдать меня замуж, – уточнила Корделия. Отец кивком подтвердил ее слова.
– …сын американца Гарольда