– Как вы, сударь? – тихо спросил он.
– Кажется, мне лучше, – отозвался юноша.
– Так сколько бутылок было? – заинтересованно продолжал герцог.
– Одна, – уверенно сказал Луи.
– Вы абсолютно уверены в этом?
– Да, – не очень твердо ответил он.
– Скажите спасибо Люсьену. Он убедил меня в том, что в этой бутылке было еще что-то, кроме вина.
– Из этой бутылки пила тетя Элен, – вспомнил Луи.
– Так вы были вместе? – удивился маркиз.
– Нет, отец. Я велел Жану отнести бутылку и бокал в беседку, а когда пришел туда, там сидела тетя и пила из рюмки. Я пил из той же бутылки.
– Элен жива и здорова, – заметил герцог, – но ведь она выпила самую малость, а вы – все остальное. А что же было дальше? Элен покинула вас?
– Я сам попросил ее уйти.
– И она ушла?
– Да; потом я выпил и уснул, а проснулся на закате.
– Занимательная история. Возможно, что-то случилось с вином, иначе кто же мог вас травить?
– Тетя рассердилась на меня, вы же знаете…
– Не стыдно вам так думать о своей тете? – упрекнул герцог. – Она в вас души не чает, а вы так оскорбляете ее.
Луи грустно ответил:
– Вы думаете, она любит меня?
– В мире только две сумасшедшие любят вас до крайности: это ваша мать и ваша несравненная тетушка. Не будьте же неблагодарны. А теперь я покидаю вас. Надеюсь, кризис миновал, и вы скоро будете здоровы.
– Благодарю за то, что пришли, отец, – признательно сказал юноша.
– Выздоравливайте, – повторил герцог и ушел.
А через некоторое время в комнату пробралась Элен. Увидев ее, Луи нахмурился.
– Я целый день не могу попасть к тебе, мой птенчик, меня не пускают, говорят, что тебя совсем нельзя тревожить, – приторно-ласковым голосом говорила она.
– Зачем же вы решили потревожить меня? Нарочно? – слабо спросил юноша.
– Я пришла узнать, как ты себя чувствуешь.
– При мне можете не притворяться. Я уверен: это вы подсыпали мне какую-то гадость в вино. Вы чуть не угробили меня.
– Разве я могу покушаться на твою драгоценную жизнь? Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится, – она уже сидела на краю постели.
– Вы наговорили на меня отцу, опозорили перед всеми, напоили какой-то дрянью… что еще вам нужно? – нервничал Луи.
– Мы обижены? Во-первых, повторяю: никто не травил тебя, не смей наговаривать. Во-вторых, кто тебе мешал сказать правду? Анна спрашивала тебя, и что ты ответил?
Луи усмехнулся и жестко произнес:
– Я соврал только ради матушки. Меня она простит со