– Я чувствую по тому, как ты говоришь, Луи.
В ответ он стал забавляться тем, что дул ей в висок, тогда прядь волос весело топорщилась над ухом.
– Ну, перестань, – она отворачивалась.
Луи не унимался.
– Да перестань же… ах, смотри…
– Что? – быстро спросил он.
– Такая молния… – она не успела договорить, как вдруг раздался сильный грохот, уже совсем недалеко.
Мари опомнилась от впечатления и тут же ощутила прикосновение губ Луи у себя на шее.
– Мне жарко, – сказала она.
– И мне, – он избавился от рубашки.
– Послушай, – вдруг с интересом проговорила Мари и повернулась к нему лицом, – а как у тебя это было впервые?
– Обыкновенно, – просто ответил маркиз.
– Ты боишься рассказывать?
– Ничего я не боюсь, а зачем?
– Просто, интересно. Ты любил эту женщину?
– А почему ты решила, что она была женщиной, а не девушкой?
– Я так сказала… но ты ее любил?
– Любил, а тебе это интересно? – он говорил без охоты. В глазах что-то затаилось.
Мари смутилась. И в самом деле, какое ей дело? Ведь он ни за что не признается.
Луи снова придвинулся. Тихонько будоражил ее поцелуями, а рукой уже устроился на ее коленке.
– Луи, мы все время вместе. Мы не можем расстаться, – проговорила Мари, слабо обняв его за плечи.
– Ты говоришь так, будто мы поступаем плохо, – заметил маркиз, придвигаясь все ближе.
– Я не знаю, Луи. Не грех ли так желать?..
Он засмеялся и ответил:
– Если я утомил тебя, скажи.
– Нет.
– Тогда что?
– Мне стыдно признаться.
– И все же?
– Луи, почему я желаю, как и ты? Это порочно, да?
Он смеется.
– А мне не стыдно, – заявил он.
– Я знаю.
– Тогда обними покрепче.
Он медленно опустился на спину, увлекая за собой Мари. Она подчинилась ласковым рукам.
За окном опять сверкнуло, ярко, неистово. Мари вздрогнула, и ее желание усилилось. Забыв о реальном мире, они соединились под сверкание молний, грохот небес и шум начавшегося дождя.
– Ты слышишь?.. Гром… – на выдохе шептала Мари.
– Гром… – эхом отзывался Луи сквозь прерывистое дыхание. Его глаза то приоткрывались, то закрывались совсем, а губы едва заметно вздрагивали. По лицу пробегали волны напряжения.
Мари не чувствовала ничего вокруг, только Луи. Она слышала дождь, разбивающийся дробью по крыше, и не слышала, как ее собственные губы шептали что-то.
С грозой сразу полегчало. Но, как и предвещала Мари, бушевало недолго. И, когда любовники отдыхали в объятиях друг друга, уже вновь засияло солнце и весело пели птички, будто никакой грозы и не было. Зато воздух сделался чистым и свежим, а жара поубавилась.
– Мы успеем как раз к обеду, – заметил маркиз, посмотрев на солнце, когда они уже шли по тропинке.
– Мы в таком виде… – растерянно проговорила Мари.
– Ну и что?
– Люсьен все поймет.
– Ха-ха,