Вахтангов показывал Качалова – Анатэму. Это было в самом деле замечательно – по мере сходства и не только. Показ клонился к пародии и не становился ею, за утрировкой была артистическая зараженность и восхищение, срабатывали закладки экспрессиониста, которого Вахтангов в себе еще не знал («Анатэму» припомнят все, кто годы спустя увидят «Гадибук» – вахтанговский спектакль в «Габиме»).
«Может, вы изобразите что-нибудь?» Отчего же нет. Можно.
Посетив летом 1910-го родной и нелюбимый свой Владикавказ, Вахтангов в здешнем Коммерческом клубе поставил «Вечер, чтобы смеяться!». В программе стояло:
«1. Тоска по сверхчеловеке
2. Пасхальный перезвон
3. Трагедия-миниатюра
4. Рапсодия Листа на кларнете
5. Имитация арт. худ. Качалова
6. Имитация Тито Руффо
7. Имитация Сары Бернар
8. Имитация Вари Паниной
9. Певцы-модерн
10. Синематограф без экрана
11. Наши таланты. Сценки
12. Шансонетки
13. Поэт-декадент
14. Без Шантеклера
15…
16. Ой-ра
17. Экспансивный декламатор
18. Песнь о чуде ХХ в.
19 Дуэт… Ромео и Джульетта
20. Общественный телефон
Кабаре поставлено Е. Вахтанговым…
Буфет кабаре по минимальным ценам.
По окончании всех номеров в саду с Клубной программой обществен. гулянье. Танцы. Лото и синематограф.
За вход в сад 20 коп. Взявшие билет в кабаре за вход в сад не платят»[102].
В афише стояло: «Вечер, чтобы смеяться!». Такое название давали своим кабаре адашевцы (другое название: «Чтоб не плакать»). Варьировался номер «Экзамены в театральную школу»: кто поступает в актеры, забавная типология. Плюс усмешка над собой, каким был, поступая, над своим страхом, над своими желаниями. Легко, в одно касание.
Все остальное он еще должен был подкреплять (как строку от 25 августа 1911 года – «Основал Студию»), но легкую отзывчивую театральную природу в Вахтангове опознавали сходу. Сезон едва открылся, 6 сентября 1911 года Вахтангов записывает: «Балиев поручил мне поставить вещицу для кабаре „Летучая мышь“». 7-го – «Обсудил с художником Сапуновым постановку для „Летучей мыши“».
По правилам МХТ, сотрудникам от дел театра нельзя было отвлекаться; но пока театрик Балиева еще воспринимался как свое.
Спектакль Крэга набивался на пародийную («мышиную») репризу, при том что стоил восторга. Вахтангов знал спектакль извне и изнутри, замысел и работу (когда гастролировали в Киеве летом 1912-го, его заняли в «Убийстве Гонзага» – актер-королева: вторая в МХТ роль Вахтангова «со словами»). Память о «Гамлете» и Крэге отзовется в «чувстве дворца», в трагическом мире шведского короля Эрика XIV.
Для «Мыши» Вахтангов воспользовался своим приемом имитации-шаржа. В «Рампе и жизни» описывали: очередное кабаре у