А однажды ему вообще хватило наглости заявиться посреди ночи и обвинить невесть в чем.
Сорату отвлек короткий стук в дверь. Бросив взгляд на настольные часы, показывающие без малого четверть первого ночи, он отложил расческу и отворил дверь, едва сдерживаясь от желания захлопнуть ее прямо перед носом коменданта.
– Макалистер-сан? – Кимура настороженным взглядом скользнул по высокой фигуре нежданного визитера и остановился на его лице, для чего пришлось изрядно запрокинуть голову.
– Мистер Кимура, – в глазах Генри легко читалось смятение, и Сората невольно отступил назад, распознав в его голосе истерические нотки, а напористость, с которой тот вцепился в дверное полотно, просто кричала о его взвинченном состоянии, – п… почему вы преследуете меня? Что вам от меня нужно?
Японец замер, растерянно разжав стискивающие дверную ручку пальцы и приоткрывая рот в тщетных попытках подобрать ответные слова. Рука сама собой потянулась к лицу, убирая еще влажную после купания прядь за ухо, – этот жест всегда выдавал его волнение.
Макалистер неожиданно отшатнулся и залился румянцем.
– И не пытайтесь меня соблазнить! Я… я не куплюсь на эти ваши штучки.
– Что вы себе позволяете? – не выдержал, наконец, Кимура, готовый вот-вот провалиться от стыда сквозь землю и едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос – их могли услышать. – Это вы явились ко мне в комнату ночью и утверждаете, что я вас преследую. Может, это мне стоит вас опасаться?
Комендант пошел пунцовыми пятнами, так что Сората вновь испытал желание захлопнуть дверь. Воспользовавшись возникшей паузой, японец потянулся к ручке и уже собирался исполнить задуманное, как Генри воровато обернулся и впихнул его в комнату, поспешно прикрывая дверь.
– Что вы… – Кимура на всякий случай отошел на относительно безопасное расстояние, но Макалистер не позволил ему договорить, прикладывая палец к губам. Из коридора послышались шаги и негромкие голоса, хорошо различимые в ночной тишине.
– А нас точно не заметят?
– Не парься, Хибики. Я слышал, новый комендант тот еще лопух, десятый сон уже видит.
– Мне не нравится эта затея. Идем быстрее.
Генри выглянул в приоткрытую дверь, проводил взглядом удаляющиеся спины двух школьников и обернулся. Кимура не мог сдержать улыбки, ведь он слышал все от первого и до последнего слова и, оказавшись невольным свидетелем этой сцены, ощутил себя отомщенным за все последние нанесенные ему оскорбления. Еще никто и никогда не называл его трансвеститом, хотя находились люди, считавшие своим долгом сообщить Сорате о его ориентации или