– Пленных!? – не поверил собственным глазам адмирал, – эту кучку жалких дикарей?
Его взгляд вернулся на строки и зацепился за один иероглиф, выделенный толстым шрифтом.
– Всех! – прошептал он, – что бы это значило? Что могут знать эти аборигены кроме той картинки, где их родной остров рассыпался на куски и исчез в океане.
Рядом кашлянул дежурный офицер. Ямато вгляделся в его лицо, явно смущенное и кивнул: «Говори!». Смущение, как оказалось, было вызвано тем, то офицер успел сунуть свой приплюснутый нос в радиограмму. И теперь доложил, скрыв за бесстрастным выражением лица то само смущение:
– Одного, точнее одной аборигенки на флагмане нет, господин адмирал.
– Одним больше, одним меньше – какая разница, – мысленно пожал плечами командующий; вслух же он спросил, – и где же этот… или эта аборигенка?
– На «Касудо», господин адмирал. Капитан Мацумото подобрал ее в открытом море.
Офицер мог рассказать начальству о той красочной, фееричной картине, которую пропустил адмирал; о бесстрашной красавице, что сиганула с высокого обрыва за несколько минут до катастрофы и досталась призом этому выскочке Мацумото. Про «красавицу» он не придумал – слухи по кораблям, несмотря на мили морского пространства, разделявшие их, разносились на удивление быстро. Адмирал об этом тоже знал – сам служил когда-то и младшим офицером и командиром кораблей, начиная с самых мелких. Но эта вот новость его почему-то взбесила. Никакой враждебности к командиру подводной лодки он особо не испытывал – где он и где капитан Мацумото! Но что-то засвербело в душе; что-то настойчиво стало внушать, что задание, обернувшееся триумфом японской военной мысли, им, адмиралом, выполнено не полностью.
– Прикажите перейти на самый малый, капитан, – отвернулся он от вахтенного офицера, – и дайте радиограмму на «Касудо». Пусть догоняет.
А потом, когда офицер поспешно ушел, недовольно подумал:
– И пусть только Мацумото опоздает!
Капитан Мацумуото не опоздал. Больше того – он пришел на двадцать минут раньше намеченного времени. И пришел так, что и адмирал и командир подводной лодки запомнили это до конца жизни.
Мацумото весь этот короткий рейд мучительно решал – что ему доложить о пропавшей пленнице. Он даже неожиданно для себя обиделся на Наталью; она же для всех Ирина Рувимчик.
– Могла бы и подсказать, – тоскливо подумал он, – или приказать. Я бы все передал адмиралу. А теперь что? Какая-то баба скрутила меня, чемпиона флота по каратэ, а потом улизнула; испарилась с подводной лодки, словно бесплотный дух. А впрочем (выпрямился он), кто видел меня лежащим беспомощно на кровати; кто был свидетелем того как, эта Ру-вим-чик прыгнула в море за сотню миль от ближайшего