Постепенно кабинет заполняется. Со мной усаживается Трофимыч – физрук. Хороший дедок. Из Щукарей. В школе, наверное, как в партии, с 1896 года. Не знаю, каким он был в молодости, но роль хитроватого старичка из народа освоил в совершенстве. Амплуа настолько классическое, что с ним примирились даже Палыч с Сигизмундычем. Маленький и тщедушный, ходит он неспешно с неизменным свистком на шее, болтающимся поверх олимпийки. Вреда от него никакого, равно как и пользы. Ребят он гоняет, но не так чтобы слишком. Физкультура, которую он ведет, обеспечивает ему стойкую репутацию. Негативную в малом количестве школьной популяции – среди отличников и толстух. Позитивную – у большинства, энергичных, подтянутых дуболомов обоего пола. Трофимыч из года в год обеспечивает школе призовые места по баскетболу и шахматам на районе, поэтому начальство его ценит и ставит в пример более молодой Елене Станиславовне, которая ведет уроки физкультуры в классах поменьше.
– Слышь, твои-то опять без формы ходят, – сразу, без обиняков, заявляет мне Трофимыч.
– Моих теперь нет. Шестой, пардон, седьмой «В» теперь не мой, – отвечаю я ему.
– А чей? – изумленно спрашивает он. По его морщинистому лицу и глазам я вижу, что он что-то там такое припоминает из слышанного еще летом на последнем педагогическом собрании.
– А кто ведает, – откликаюсь я, между тем все отлично зная, но не желая вести разговор о своем бывшем классе.
От Трофимыча еле слышно пахнет табаком и несет легкой стариковской кислинкой. Но, как по мне, этот запах много приятней той фабрики дешевых духов, которая окружает каждую из наших дам. Трофимыч продолжает дальше что-то рассказывать из своей педагогической практики, ассоциативно переходя от Яблонской и Петракова из 6 «В», на дела давно минувших дней. Рассказывает он обычно живо и с юморком, но я сегодня слушаю вполуха, лишь изредка кивая и поддакивая для приличия.
Между тем, постепенно, кабинет набился, едва ли не битком. Какое-то время стоит гул разговаривающих между собой учителей, но он сразу же смолкает, как только в дверь вплывает начальство.
«Мы с Тамарой ходим парой»
Сигизмундыч и Палыч как Тру-ля-ля и Тра-ла-ля, или графини Вишенки из «Чиполлино». Всегда вместе и всегда неразлучные. Сиамские близнецы административного ресурса. Мне порой даже трудно представить их порознь. Поэтому в те случаи, когда мне приходится разговаривать с каждым из них по отдельности, я испытываю легкий дискомфорт, меня всегда сопровождает ощущение, что чего-то не хватает, что кабинет, в котором мы сидим, без кое-кого неполный.
В этой паре трудно определить, кто главный. Формально, конечно, Палыч. О своей руководящей и направляющей роли он спешит заявить при каждом удобном случае, независимо от того, какого