– Странно это все-таки… – вдруг пробормотала она, проследив за незнакомкой, – Вот так вся жизнь у людей проходит в одних и тех же буднях, а чего они этим добиваются? Успеха, денег, славы… Но для кого это все? И что будет дальше? Кто вспомнит о нас, когда нас не станет?»
– А если я уйду, ты будешь помнить меня? – прошептала она.
– Еще бы. Но лучше было бы, чтобы ты не уходила, – не сразу ответил Падиф, а она улыбнулась, – Ты еще столько должна узнать! – воодушевляющее воскликнул он, а ее улыбка, наоборот, тут же исчезла. Но он не понял, почему.
Новый день встретил ее порывистым дуновением ветра, который выскреб ее волосы из шапки и запеленал ими глаза. Вокруг было серо: но не грязный снег, не пасмурное небо, а воздух пропитался серой краской, которая ложилась на землю, на камни, деревья, на ее собственные руки. Белые линии прорезали бледные тучи, а горизонт расплывался.
Не прошло и минуты, как она стояла у озера. Рядом фыркал в снег Ветер.
– А где Спасение? – спросила она.
Падиф повернул к ней свое лицо и внимательным, томным взглядом проник в ее сознание. Она почти телесно ощутила, как его мысли роются в ее голове. Неясная тревога вдруг зашевелилась в ней, но это были не ее чувства, а его. Он молча указал ей на седло.
Убедившись, что она уселась, он неторопливо отошел от нее в сторону холмов и помахал рукой издалека.
Она смотрела на него подозрительно и настороженно. Он что-то задумал, а она боялась боли. Она боялась неизвестности. Она пыталась унять в себе дрожь, нашептывая, но у нее плохо получалось. Конь почувствовал ее волнение и стал переступать с ноги на ногу. Но, в конце концов, она двинулась вперед.
Она не успела понять, почему она полетела вперед головой с Кристо. Она взвыла от взорвавшейся в ней боли и, оскалив зубы, схватилась ладонями за ушибленное место. Когда она поднялась, Ветер, перебирал копытами и возмущенно поднимал губы.
Она непонимающе огляделась. Она была уверена, что Кристо не споткнулся, а она сидела на его спине ровно.
– Что ты сделал, Падиф? – прошипела задумчиво она.
Они снова и снова пытались пройти через невидимый барьер, но снова и снова падала. Ветер тоже ощущал боль, она слышала, как он тихонько причмокивает губами, когда натыкается на преграду.
Падиф стоял недалеку. Она злилась на него, руки у нее были сжаты в кулаки.
– Что ты хочешь от меня? – воскликнула наконец она, слишком громко от боли.
– Просьбы.
– Просьба к кому? К тебе? К Ветру?
– Нет, нет, – мягко отверг он варианты, – Всего лишь к самой причине твоего препятствия.
– Что ты имеешь в виду?
Он не ответил. Она закрыла глаза и припомнила тех, кто вершит явления