– Послушай Падиф… Чтобы окончательно решиться, мне нужно знать некоторые вещи…
– Ты сказал, что правитель знает, кто мне помог. Значит и ты в опасности?
– Если ты не заметила, то он изувечил меня и взял в плен так же, как и тебя.
– В этом то и дело, Падиф. Как же ты выбрался из плена и разведывал последствия побега? Как же ты спас меня?
Из ее головы, как из клетки, будто выпорхнула птица на волю: она поняла, что хотела задать этот вопрос с самого начала, и он сковывал ее сознание. Падиф долго не отвечал ей, и она понимала, что он обдумывает свой ответ, чтобы не сказать лишнего.
– Я выбрался из пленения по тем же причинам, что позволили мне разузнать последствия нашего вчерашнего дела, а тебя – освободить, – наконец с суровостью в голосе произнес он, – Дело в том, что мне прекрасно и дословно известно устройство всех наших темниц, я знаю, как проходит охрана, почему разные по статусу пленники содержаться в разных камерах, и, что немало способствует всему предприятию побега, я все-таки обладаю большими способностями, чем многие из таленов!
– Ты так говоришь, словно сидел во всех тюрьмах, что у вас есть! – пошутила она и с ужасом обнаружила, что сама не считает эти слова во всех отношениях шуткой.
– Ну, сидел, может быть, и не во всех, но бывать доводилось в каждой.
– Ага, – она приняла к сведению этот факт как человек, которого клоун в цирке обещает убить ножом, что уже стремится к груди, – Значит, ты сам охранял тюрьмы?
– Да, это так.
– Значит, ты работаешь на правителя?
– Работаю? – неподдельное, невинное непонимание скользнуло в его голосе, – Не понимаю, что это значит. Я защитник горы Ревен и ее народа, потому охранять тех, кто угрожает нашей безопасности – мой долг.
– Да, но ведь правитель заведует тюрьмами?
– Да, он отсылает приказы и пожелания к режиму и участи пленных.
– Значит, ты подчиняешься ему, так?
– Все мы живем под рукой правителя.
Она закрыла глаза. Гнев разлился по ее телу, затрепетал пальцы на ее кистях.
– Но ты ослушался. Почему ты ослушался? Это как-то выгодно тебе и правителю?
Падиф вскочил на ноги, а она испуганно отшатнулась. Он поднял сжатые кулаки перед собой, а лицо его перекосилось в ярости.
– Ты не слушаешь! – прошептал он с трудом и дрожью в голосе, и с каждым звуком он говорил все громче, – Я освободил тебя, потому что верю в тебя! Что бы сделали с тобою? – он сердито, почти свирепо посмотрел в самые ее глаза, – Талены не устают защищать свой народ, а узнать, кто ты, представлялось нам бы первой важностью обороны. Мы ведь не просто посчитали бы тебя за ярика – ты слишком странная и отличаешься ото всех, мы бы посчитали тебя за нового, еще неведомого нам врага! Я служу