– Сегодня для тебя знаменательный день. Ты научился тому, что с ближним надо делиться.
– Да, мэм.
Она взяла мой ремень с двумя кобурами, окинув его оценивающим взглядом – он висел на спинке кровати, – и села на пол:
– Мэтью, – спросила она, – ты какой рукой рисуешь?
Мэтт поглядел на руки, перевернул их ладонями вверх и протянул ей левую.
– Тем лучше, облегчает дело.
Мисс Элла вынула из кармана ножницы, перерезала ремешок, на котором держалась левая кобура, вытащила из шкафа тоненький пояс, сделала из него петлю и привязала к ней кобуру, а ее – к ремню и затянула ремень у Мэтта на животе:
– Вот и готово!
Мэтт поправил ремень и, подойдя к мисс Элле поближе, обнял ее за шею и произнес первое слово под этой крышей:
– Спасибо!
А мисс Элла обхватила его своими худыми руками и торжественно провозгласила:
– Добро пожаловать к нам, молодой человек.
Да, руки у мисс Эллы были тощими, но самыми лучшими на свете!
Примерно в то же время, когда в нашем доме появился Мэтью – точнее сказать не могу, – со мной в школе произошла довольно большая неприятность. Учительница выстроила всех учеников во дворе и предложила рассказать о родителях – кто они и чем занимаются. Маму я никогда не видел, от Рекса был далек и не знал, что он за человек и где он работает, а потому начал рассказывать про мисс Эллу. Класс очень развеселился: ведь я говорил о какой-то «горничной», и потом одноклассники целых два года меня дразнили. Тогда, между прочим, я впервые осознал, как тернист наш жизненный путь. В тот день, придя из школы, я швырнул на пол ранец с учебниками. Мисс Элла, заметив мою поникшую фигуру, взяла меня за руку и повела к западному входу в дом, откуда можно было видеть, как садится, во всей славе своей, солнце, золотистым сиянием окутывая не успевшие еще пожелтеть скирды. Она опустилась передо мной на колени, скрипнув дешевыми парусиновыми тапочками по дорогому паркету, и ласково, двумя пальцами приподняла мой подбородок.
– Дитя мое, – прошептала она, – слушай, что я тебе сейчас скажу, но слушай внимательно.
По моей щеке покатилась слеза, но она быстро смахнула ее мозолистым большим пальцем:
– Ты никому не верь, а только мне!
Я был не расположен выслушивать еще одну проповедь и скосил глаза в сторону, но снова двумя пальцами, от которых пахло грушами – она варила джем, – мисс Элла резко вернула мое лицо в прежнее положение:
– Все дело в том, что дьявол действительно существует в этом мире, как существует, например, вода, и в его скверном, подлом умишке есть только одна мысль… Он думает только о том, как вырвать из твоей груди сердце и растоптать его, и отравить твою душу, наполнить ее злобой и гневом, а затем развеять душу по ветру, словно рыбью чешую.
Мисс Элле всегда удавались такие красочные сравнения и живописные картины.
– И знаешь ли ты, что он сделает потом?
Я покачал головой, но уже