…Во время взрыва обвалился потолок в одном из ближайших ко мне переходов, и люди, быстро – не без моей помощи – сообразив, что к чему, полезли выяснять, что же там такое. «Такое» оказался, конечно же, я, свернувшийся калачиком за два поворота от огромной дыры в потолке, проделанной взрывом. Я примерно рассчитал расстояние, где меня не заденет взрывная волна. И только увидев над собой встревоженное лицо с горящими любопытством глазами, я разрешил себе отключиться.
Люди уже знали, что три дня назад из замка пропал мальчишка, и потому им не составило труда сообразить, что к чему, и сообщить моему отцу о своей находке.
Из-под замка, как потом выяснилось, мне удалось уйти довольно далеко. Видимо, это был один из тех ходов на случай бегства, вырытый еще в незапамятные времена и обновленный в XX или начале XXI века.
Целый месяц потом меня заставили лежать в клинике. Вылечить подхваченную простуду потребовалась всего неделя, но вот все остальное заняло гораздо больше времени. Меня только что не разобрали и не собрали по запчастям, отец не хотел ни единого возможного упущения в здоровье своего пока единственного генофонда, и я получил свой первый осознанный опыт обращения с Даром. Это если не считать того, что, чтобы выйти из моего подземелья, мне пришлось изрядно покопаться в чужих мозгах, собирая информацию.
Добрый доктор «Франкенштейн», как раз пишущий диссертацию по отклонениям детской психики вследствие стресса, был очень настроен со мной пообщаться, и не только потому, что ему хорошо платили, но и потому, что действительно заинтересовался моим случаем. Я даже чуть ему не проболтался про свои видения, и разноцветные клубки, и как можно их настроить по своему желанию. Но стоило мне чуть заикнуться об этом, как я сразу уловил волну нездоровой радости и неприятного любопытства. На этом наши откровения закончились. Он задавал вопросы, а я просто отвечал так, как было надо, для того чтобы меня побыстрее выпустили. Угадать нужные ответы не составляло труда, и этот первый опыт впоследствии также оказался очень полезен.
Доктор посоветовал моему отцу отправить меня куда-нибудь на отдых. Для смены обстановки, как он выразился, которая должна помочь хрупкой детской психике забыть шоковые ощущения.
Но моей хрупкой психике было уже настолько понятно, кто, что и зачем от меня чего-то хотел, что на едва уловимый намек на возможность ссылки я устроил настоящий дебош с вцеплянием в бабкино кресло, умоляющими взглядами на отца и полноценной атакой на их сознание. Мне никак нельзя было уезжать. Неизвестно было, чем меня будут пичкать