– Хорошо. Вы отведете их в Рочестер и возьмете на себя командование фирдом в Кенте. В деревнях вам следует взять всю провизию, которая вам понадобится.
Эльфрик кивнул, а король обернулся к Идрику:
– Вы отправитесь на север, в Мерсию, соберете там все силы, какие удастся. И как можно скорее вернетесь ко мне в Виндзор. Этельстан, ты поедешь с нормандскими вассалами королевы в Льюис и соберешь людей в Сассексе. Обеспечишь их едой, как сможешь. Возьми с собой Эдрида и Эдвига. Эдмунд, вы с Эдгаром и вашими людьми будете сопровождать ваших сестер и королеву в Винчестер, где возьмете на себя командование фирдом. Не предпринимать никаких попыток встретиться с датчанами в открытом сражении.
Последнее распоряжение было адресовано всем, но Этельстан, поймав на себе взгляд бледно-голубых глаз короля, понял, что в первую очередь это касается его. Его отец считал, что он слишком рвется в бой. И в данном случае он, вероятно, был абсолютно прав.
– Необходимо, чтобы при приближении датчан вы получали предупреждения как можно раньше, – продолжал король. – Соберите крестьян вместе с их скотом в бурхи и защитите их там. В этой ситуации мы вряд ли можем сделать что-то большее, чем просто попытаться свести ущерб к минимуму.
Свести ущерб к минимуму. Этельстану пришлось сдерживаться, чтобы не выругаться, потому что сейчас было не время дискутировать по поводу политики отца, которую тот вел вот уже двадцать лет. Господи! Его просто сводило с ума, что уже в который раз лучшее, на что они могли надеяться, это удержать врага на побережье. Три года назад эта тактика полностью провалилась и армия датчан прорвалась в Уилтшир. Два года назад морские разбойники продвинулись на пятьдесят миль вглубь Восточной Англии, грабя и сжигая все на своем пути. А как далеко зайдет враг на этот раз? И сколько городов будут разорены теперь?
Боже правый! Если они сейчас говорят, что не могут сделать ничего, кроме как свести потери к минимуму, значит, они проиграли еще до того, как начали сражаться.
Эмма слушала приказы короля со все возрастающим беспокойством и смятением. Его решение вверить ее сына опеке Эдмунда, лишавшее ее возможности обеспечивать его защиту силами отряда нормандских стражников, наполнили ее сердце дурными предчувствиями; она быстро встала и подошла к помосту.
– Милорд, разрешите мне сказать, – сказала она, и стоявшие вокруг него мужчины расступились, чтобы она могла преклонить колени возле его кресла.
Она рисковала вызвать его недовольство тем, что обращалась к нему на глазах всего совета, но выбора у нее не было. Доверяя своего сына заботам Эдмунда, она рисковала гораздо большим.
– Что еще? – отрывисто бросил он.
– Я желала бы поехать с вами в Виндзор, милорд, – сказала она. – Я не хочу, чтобы меня видели прячущейся за толстыми стенами, словно я монахиня в монастыре, тогда как мой король и его сыновья лицом к лицу встречают угрозу. Мое место, как и место нашего сына, возле вас. И я прошу