В голове у меня эта фраза складывалась гораздо лучше, так что давайте-ка сделаем вид, будто я ее вовсе не произносил, и пойдем дальше.
Факт, что я несколько лет провел, желая снова увидеть свою единождынощную и выяснить, была ли она на самом деле, а также в надеждах в один прекрасный день опять встретить ее и убедиться, что она все еще способна рассмешить меня и вогнать в возбуждение одним прикосновением руки или запахом кожи.
Я пытался заполнить пустоту бабой, в чьем ротике яиц уместилось бы больше, чем в пасти самого гигантского бегемота, но однажды застал ее за игрой «спрячь колбаску» с нашим соседом, что навело меня на две мысли. Первая: мне никогда не следовало пытаться вымарать память о девушке своей мечты любой другой. А под «любой другой» я имею в виду потаскуху. И вторая: у нашего соседа слоновье заболевание яйца, так или иначе требующее самого серьезного медицинского обследования. Нет-нет, я ничуть не ошибся. Речь и впрямь велась о яйце, существительном в единственном числе. У того гада было всего одно яйцо, зато размером с кокосовый орех.
Серьезно. Найдите в «Гугле» картинку кокосового ореха. Я подожду. Потому как вам и впрямь надо получить полное представление, насколько я был ошарашен, увидев то, что у него болталось. Секунд двадцать понадобилось мне, чтобы избавиться от этого мудежа в башке и накинуться с руганью на них обоих.
Все это, вызывавшее ночные кошмары, убеждает меня, что, когда я нашел Клэр, я знал: все на свете сделаю, чтобы никогда больше не потерять ее.
Может, мы и сделали все через задницу, только я бы не стал ничего менять. Весь мир для меня в Клэр и Гэвине, и я хочу оформить это официально. Хочу, чтоб она знала: ничто не в силах оторвать меня от них, и я с ними до последнего. А нервы оставим в стороне. Я улыбаюсь, любуясь на свое будущее и приличный кусок сбережений, уместившихся в маленькую бархатную коробочку. Закрываю крышку со щелчком как раз в тот миг, когда порог кухни переступает Дрю, позвякивая связкой ключей, которую он нанизал на указательный палец и старается держать как можно дальше от себя.
– Значит, ты и впрямь собираешься это сделать, а? Лучше поостеречься, чем обжечься.
Гэвину тоже приспичило именно в этот момент вбежать в комнату, и я подхватил его на руки, не успев выяснить у Дрю, чего это он уже второй раз за месяц теряет ключи в моем туалете.
– А почему дядя Дрю посуду моет? – спрашивает Гэвин, обхватывая меня руками за шею.
– Я не посуду мою. Я мою свои ключи, – объясняет Дрю, стоя к нам спиной и пытаясь выловить в воде связку. Выхватывает, наконец, ключи и поворачивается к нам, обдавая нас с Гэвином брызгами.
– Ключи не моют. Это глупо, – серьезно отзывается Гэвин.
– Ась, приветик? И ты ключи станешь мыть. Особенно если на них твои какашки, поскольку они побывали у тебя в уборной, –