Сквозь дым я увидел посредине каре офицера верхом, с саблей в руках, a рядом с ним знамя. Оно было до такой степени изорвано, что вокруг древка висели лишь одни лохмотья.
Дальше, налево, неприятельская колонна свернула с дороги и шла на деревню. Она хотела помешать нашему отступлению. Однако сотни солдат уже успели добраться до деревни, и каждую минуту со всех концов подходили все новые и новые группы.
Солдаты прятались в дома, и, когда неприятельская колонна стала подходить, изо всех окон послышались выстрелы. Это заставило врага остановиться, тем более что в это же время на правом холме показались дивизии Бренье и Маршана, которые шли нам на помощь.
Мы узнали потом, что маршал Ней проводил императора к Лейпцигу, но, услышав канонаду, вернулся.
Итак, пруссаки остановились. Перестрелка на время прекратилась. Наши колонны поднялись на холм, и все солдаты, находившиеся в деревне, поспешили присоединиться к своим полкам. Наш полк был так рассеян, что мы с трудом отыскивали друг друга. Когда сделали перекличку нашей роте, оказалось, что осталось только сорок два человека. Фюрста и Лежера не было в наших рядах, но Зебеде, Клипфель и я остались невредимыми.
Увы, битва еще не была кончена. Пруссаки делали новые приготовления для наступления.
Пока мы выстраивались позади дивизии Бренье, девятнадцать тысяч закаленных прусских гвардейцев скорым шагом двинулись на приступ холма. На своих штыках они несли кивера наших солдат. В это же время бой разгорелся слева, между Клейн-Горшеном и Штарзиделем. Русская кавалерия, которую мы встречали ранее, вздумала окружить нас. На выручку нам явился шестой корпус. Вся равнина была покрыта дымом, среди которого блестели тысячи пик, касок и штыков.
Мы все продолжали отступать. Вдруг мимо нас вихрем промчался маршал Ней. Он скакал галопом, за ним следовал его штаб.
Я никогда не видел такого лица. Глаза Нея сверкали, щеки дрожали от гнева. В одно мгновение он обскакал всю нашу боевую линию с тылу и затем очутился перед нашим фронтом.
Все двигались за ним, словно увлекаемые какой-то неведомой силой. Вместо того чтобы отступать, мы перешли в наступление. Бой загорелся по всей линии, но пруссаки держались твердо. Они считали, что победа за ними, и не хотели упускать ее. Неприятель все время получал подкрепления, a мы уже были утомлены пятичасовым боем.
Наш батальон находился теперь во второй линии. Снаряды летали над головами. Звучала музыка, очень мучительная для моих нервов – свист картечи.
Среди криков команды, воплей и пальбы мы все-таки продолжали спускаться с холма. Наши первые ряды вошли в деревню Клейн-Горшен. Там началась рукопашная. Уже казалось, что наша берет, но тут к неприятелю подошли свежие резервы и нам второй раз пришлось поспешно отступить.
Я решил, что теперь все погибло. Я видел, что сам маршал Ней отступает.