– Доктор, – упорствовал Мальберг, – я в полном порядке. Вот только… Не могу вспомнить о каком бы то ни было несчастном случае!
– Трижды девять?.. – настойчиво повторил врач.
– Двадцать семь, – недовольно проворчал пациент. И страдальчески добавил: – Если я не ошибаюсь.
Но доктор Лиззани все не успокаивался:
– У вас есть родственники в Риме, которым мы могли бы сообщить о вас?
– Нет.
– Вы здесь в отпуске?
– Нет, я скорее по делу.
Беседа между доктором и пациентом закончилась заверением Лиззани:
– Мы вас пару дней понаблюдаем, синьор Мальберг. А что касается провала в памяти в связи с несчастным случаем, то вы не переживайте. Это абсолютно нормально. Рано или поздно вы все вспомните.
– А аппаратура? – Мальберг настороженно взглянул на провода, ведущие к прибору.
– Ее отключит медсестра.
После того как сестра освободила Мальберга из пут проводов и вышла из палаты, он огляделся.
Но кроме прибора ЭКГ, провода которого свисали, как щупальца, в комнате ничего не было. Только белые холодные стены и такая же белая мебель. А еще белоснежный стул, на котором висела одежда Лукаса.
На ночном столике лежали его бумажник и записная книжка, которую Мальберг нашел в квартире Марлены. От одного ее вида Лукасу стало плохо и его едва не стошнило.
Когда Мальберг начал листать записную книжку, он заметил, что у него дрожат руки. Корявый детский почерк не соответствовал внешности Марлены. Еще большее удивление вызвали записи в книжке: ни имен, ни адресов, только странные ключевые слова. Что могли значить все эти записи?
Laetare: Maleachi
Sexagesima: Jona
Reminiscere: Sacharja
Oculi: Nahum
Опасения Мальберга, что его имя может быть в записной книжке Марлены, не подтвердились. Там не было имен вообще. Чувствуя себя совершенно беспомощным, он отложил ее в сторону.
Марлена! У Лукаса перед глазами снова всплыла картина: голова – под водой, а распущенные волосы похожи на водоросли. Он знал, что этот момент не забудет никогда. Он все размышлял, правильно ли поступил, поддавшись панике, и не лучше ли было заявить в полицию.
Почему он сбежал? Разве своим бегством он не включил себя в список подозреваемых? А консьержка? Действительно ли она его не заметила? Узнает ли она его на опознании?
Калейдоскоп мыслей о возможных поворотах дела вертелся у него в мозгу и не давал ни минуты покоя. Всплывавшие картины делали его еще более беспомощным. Образ Марлены, ее лицо под водой, закатившиеся глаза – все это заставляло думать о том, как она, должно быть, страдала перед смертью.
Еще никогда в жизни Лукас не видел смерть так близко. Он наблюдал за ней со стороны, когда читал в газетах сообщения о том, что кто-то умер. Он просто отмечал про себя этот факт, но еще никогда смерть не касалась его лично. Смерть Марлены застала Мальберга врасплох. Только теперь он понял, что ехал в Рим с большими надеждами на роман со своей красивой школьной подругой.
Измученный тревожными предчувствиями,