Архангелом набросана вчерне
Судьба России, длящейся веками.
Она – то в небе, то на самом дне,
То скипетром сверкает, то курками[4].
Так судил Бог: коль хотите нести правду, быть совестью народов, помните: в мире будете иметь скорбь (Ин. 16, 33). Из столетия в столетие мы протягивали руки и взывали:
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные объятья![5]
А они в ответ:
…глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла![6]
И приходил роковой срок (и приходят новые сроки), и пушки стреляли (и опять будут стрелять), стонала земля, плавилась, рассыпались в прах горы, но стоял человек, русский человек. «Мильоны» их? А нас?
…Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и жадными очами![7]
В глазах Владимира Скифа плещется Байкал, и в поэзии его, морозной, свежей и по-сибирски крепкой, играет волнами «Славное море – священный Байкал»:
И мой Байкал. И этот чистый свет,
Мои глаза и душу напоивший.
Я не загинул. Я ещё поэт,
Не зря, быть может, на земле светивший[8].
И ещё:
Под сырой осенней позолотой
Оживаю от душевных ран…
Из меня уходит сумрак плотный,
Как с Байкала-озера туман.[9]
Воистину, выплеснувшееся на землю и ставшее Байкалом небо, сибирская ширь заживляют все раны души и изгоняют из неё сумрак. Что перед этой красотой, необъятностью вся наша боль, все наши слёзы, невзгоды, разлуки? Лишь штрихи лёгкого дождя, лишь ветерок, опахнувший лицо… Не потому ли так свежо лицо Владимира Скифа, так неуловимо-легка его улыбка? И так точно, так проникновенно его слово?
Посреди дороги древней
В тишине почую Русь.
И душой к родной деревне,
Как к иконе, прислонюсь.[10]
Пусть болью проникнута его мысль о родной земле. Но и надежда живёт в его слове, и благодарность Богу за всё. А в этом и есть полнота, в этом и есть сила:
И увижу: в тёмном небе
Так и кружит вороньё.
То кровавый снег, то пепел
Век мой сыпал на неё.
У деревни сто отметин,
Сто зарубок, сто могил:
Кто любил её на свете,
Кто мечами порубил.
Слава Богу, что живая,
Что не мёртвая она.
В небе рана заживает,
Красным полымем полна.[11]
Наша сила в вере, в любви к родной истории, в преданности нашей великой стране. Да, мы Скифы, но Скифы великие, вечные, непобедимые…
«Все боли века я в себе ношу»
Мне