Но спокойно дойти ему не удалось. Неожиданно, откуда-то сбоку на его пути вырос здоровенный мужчин. Почувствовав угрозу, Гера напрягся, но узнав Азата расслабился. Это был официальный человек и ничего плохого он ему сделать не мог.
Но Азат не расслаблялся.
– Ты почему здесь, варвар, как здесь оказался без охраны – Азат явно был не в себе.
Следующая фраза кое что прояснила.
– А ты Алекса как оказалась в компании этого грязного проходимца —
Это было уже слишком, но в то же время Гера понимал, мужчину волнует не он, а Алекса.
Банальная ревность. Общество суперпродвинутое, а человеческие чувства как были на уровне Отелло, так и остались. Георгий понял, что он заработал себе серьезного врага, и его счастье, что он под крышей федералов.
– Так, Азат, успокойся, оскорбления тебе прощаю, сказаны сгоряча и по незнанию. Федералы меня отпустили и обещают дать федеральное гражданство. А сейчас, извините, мне пора, вы уж без меня дальше продолжайте. —
Развернувшись, Гера двинул в сторону города, а за спиной у него разгоралась ссора.
Утром Георгий проснулся, проделал все свои моционы. Медитации и тренировки он не прекращал.
Выйдя из душа, он с изумлением обнаружил, что в его квартире хозяйничает Тина. Вот это номер, а у него в руках даже полотенца нет. Закрываться он не стал, это бы выглядело скорее комично, чем морально, но смущение чувствовалось, потому что Тина выдала
– Не беспокойся, я врач, передо мной можно —
– Жаль, а я думал ты женщина – это вырвалось у него рефлекторно, как бы в продолжение разговора, но на Тину подействовало, она нисколько не смутилась, потянула за какие-то завязочки и платье соскользнуло с нее
– А я и есть врач-женщина —
Затем она в течение всего дня доказывала ему, что она и врач, и женщина.
После ее ухода Гера никак не мог привести в порядок свои чувства.
Она ему нравилась, но полюбить он ее не мог, перед ним постоянно возникал образ Алексы, и в то же время Гера чувствовал, что ничего подобного в его двадцатипятилетней жизни не было, он еще ни разу не обладал такой женщиной.
Это был огонь и холод, ласковая морская волна и грубая прибрежная галька, феерия животной страсти и нежные ласкания пушистой кошечки.
Решив, больше не ломать голову над такими высокими и тонкими материями, он заснул.
Какого же было его удивление, когда проснувшись, Гера опять увидел Тину хозяйничающую на кухне.
На этот раз он успел накинуть шорты и майку. Сказать, что ему неприятно, было нельзя, было можно сказать, что ему очень приятно.
Женским вниманием он избалован не был. Не потому, что женщины не обращали на него внимания, а потому что он все куда-то спешил, всегда был чем -то озабочен.
Теперь же он почувствовал себя вдруг, как на каникулах у мамы, с небольшой поправкой, правда, не у мамы, а у тети.
Тихо