Впрочем, такими гордыми были не все.
– Ну что, Таньха! Ты теперь супер-герла, да? – Слон лыбился во все свои тридцать два зуба и лучился всеми своими девяносто двумя килограммами. Вот он-то за эти четыре месяца не изменился ни на капельку, – Слушай, покажи приёмчик! Помнишь, ты обещала как-нибудь макнуть меня?!
И он махнул в её сторону рукой. Кажется, он намеривался сбить с неё шапку.
«Обещала!» – промелькнула мысль, а дальше тело всё делало само.
«Человек – это по сути система рычагов. Точка опоры у вас будет всегда, да и мир вам переворачивать не потребуется: противник весит меньше, а потому – делай раз!..»
Но в них вдалбливали не только, как переворачивать чужие тела – там были ещё и «два!», и «три!»
– Птаха! Стой, Птаха!
Она очнулась. Серый навалился на неё и пытался удержать руки, под ней валялся и визжал Слон, его лицо было разбито, а её кулаки – все в крови.
«Визжит, значит, живой», – просквозила по краю сознания мысль.
– Птаха, ты что?!
– Ребята… Ребята… Я не могу… Мне нельзя… Отпусти меня!
Серый разжал руки и проворно откатился в сторону.
«Как от гадюки».
Это стало последней каплей. Татьяна разревелась, вскочила и, не оборачиваясь, побежала домой.
Она заперлась в своей спальне, но отец воспользовался правами хозяина дома и вошёл. А следом за ним – и бабушка. Многие из её друзей-подруг именно поэтому в своих комнатах поставили простые механические задвижки – чтоб никакой автоматики, чтоб ни у кого не было никаких «особых» прав! Ей, за всё её шалое детство, ничего подобного ни разу не потребовалось.
Отец сел на кровать, баба Лета подошла к окну.
– Всё-таки поражаюсь я на твоего отца: отдать тебе эту комнату! Ты не художник, зачем тебе такая панорама? Это ему б вот так смотреть на город… Анна ж и на дом-то этот согласилась, чтоб Валера сделал себе здесь кабинет…
– Не отвечай, – тихо попросил отец, – просто Виолетта Несторовна расстроена сильно. Она сейчас этого бугая отмывала, замазывала, заклеивала…
– Как он?
– Невосстановимых повреждений нет. Нос разбит – но не сломан, губы всмятку – зубы целы… Знатный фингал под глазом – глаза не повреждены. Всё нормально.
– Это не «нормально». Это у меня сил мало. Я до сих пор с трудом прохожу тесты на «физику».
– Чтобы выковырять глазик, сил много не надо, – буркнула спортивный врач, – достаточно точности и резкости. Ты контролировала себя.
– Нет! Я себя не помнила!
– Да! Но «помнить» и «контролировать» – это не синонимы, это разные термины, которые о разных понятиях, – она оторвалась, наконец, от вида заснеженного, сияющего города – он с этого холма виден был на километры, и подошла к кровати. – Беда в другом, внучка. И я никак не могу понять – в чём…
– Я чуть не покалечила друга – и это не беда?!
– Таня, опомнись, он тебе – не друг, ты его не покалечила, а про твои истерики