Опыты жизни. Психологические эссе. Анна Валентиновна Кирьянова

наук. А мне было восемнадцать лет. Я была замужем. В положении. На сносях, проще говоря. Мужа в армию забрали. Жила я у его родственников. И уходить в декрет не собиралась – жить было не на что. Только на стипендию. А ее давали на дневном отделении. И я все экзамены сдала на «отлично», а с математикой решила поступить так: выучила наизусть весь учебник. Все формулы и графики. Ничего не поняв. И пришла на экзамен, дрожа от ужаса. Ответила на билет. Написала формулы. И гениальный профессор понял, что я ничего не понимаю. А просто заучила все наизусть. И начал задавать вопросы, и ловить меня, и уличать. И, злорадно улыбаясь, сказал: «Вы все выучили, но ничего не поняли в высшей математике. И поэтому»… И тут взгляд его упал на мой живот. И он посмотрел сквозь свои ужасные очки на мое бледное лицо. И на лице его отразилось понимание. Он как-то засуетился. Очки снял. Кое-как вывел в зачетке хорошую оценку. Рукой махнул. Закашлял. Спросил, как я себя чувствую. А потом, когда родился ребенок, я с младенцем иногда приходила на лекции. Меня понимали и пускали. И я училась и получала повышенную стипендию. А профессор в столовой, когда мы сталкивались, неумело улыбался младенцу. И покупал булочку. И неловко совал ее ребенку. Не понимая, что таким крошечным младенцам нельзя есть булочки. В младенцах он понимал столько же, сколько я в высшей математике. Потому что он жил совсем один и не имел ни жены, ни детей. Но имел доброе сердце. И умел понимать…

      О жизненных история

      Все, что я вам рассказываю – было на самом деле. Это жизненные истории. Искренние и правдивые. Поэтому они помогают. Утешают. Заставляют плакать или улыбаться. А философские притчи и поэтические образы я не очень люблю. Хотя красиво, конечно. Буддийский монах встречает красавицу. Белый единорог спускается с небес. Три слона между собой беседуют. Или маленький принц встречает маленькую принцессу. Романтично. Только я знаю жизнь. И люди, которые приходят – тоже знают жизнь. Причем не с самой романтической и приятной стороны. Кого-то обманули. Бросили. Дали надежду – и отобрали. Хотя, возможно, вели беседы о тонких энергиях и даже притворялись принцем. Истории должны быть жизненными, иначе они ничем не помогут. А только могут разозлить и расстроить еще больше. На заре девяностых писатели и поэты решили детский дом посетить. Времена были тяжелые. Мягко говоря. С продуктами было плохо. Инфляция дикая. На улицах стреляли. И в детских домах обстановка была тоже тяжелая. И писатели приехали к сиротам. Ужасно. Нищета и все остальное. Описывать тяжело. Дети угрюмые и молчаливые. Их собрали, чтобы перед ними выступили писатели. И поэты. И тяжелым, много что повидавшим взглядом смотрели дети на одного поэта, который никак остановиться не мог. Все рассказывал притчи и читал совершенно оторванные от жизни стихи. С кухни пахло пригоревшей кашей. И сорокалетний поэт, живший с родителями-академиками, рассказывал в этой мрачной тишине про бурундучка. Который то ли ангела встретил. То ли