Оглушенный неожиданным градом тяжелых поленьев и резкой болью, Уншис тупо заворочался, попытался сбросить с себя дрова и сесть… и тут на него рухнула Тхаи. Прямо на голову – своей увесистой задницей.
Это зрелище так потрясло Нитху, обернувшуюся на крик, что она едва не упустила момент, когда ее собственный враг, пересилив боль, протянул к ней окровавленные лапищи, дрожащие от ненависти.
Замахиваться и бить мерзавца кувшином по голове было поздно. Охотница резко, снизу вверх выплеснула врагу в рожу то, что еще уцелело в кувшине.
Крепкое вино обожгло глаза и свежие раны, негодяй пошатнулся. Нитха метнулась прочь. Пробегая мимо разворошенной поленницы, девушка схватила за руку Тхаи:
– Живо! Бежим!
Обе наррабанки не перебежали – перелетели двор! Но у калитки их ждало страшное разочарование: на крепких петлях висел тяжелый замок.
Братья основательно защитили свое хозяйство от царящего снаружи беспорядка!
В запале Нитха рванула замок… глупо, конечно же, глупо…
– Сзади! – прокричала по-наррабански Тхаи.
Охотница обернулась.
На нее надвигался старший из насильников-братьев. Страшный, окровавленный, с разбитым лицом и багровыми глазами. В руках он держал топор, прихваченный у поленницы.
Шла месть. Шла смерть.
Тхаи, прижавшись к калитке, молилась вслух.
Нитха быстро огляделась. У забора, ближе к грядкам, стояла оставленная кем-то лопата с налипшими комьями земли. Охотница бросилась к ней, схватила с тем же чувством, с каким воин перед битвой выхватывает из ножен меч.
Топор взлетел и опустился. Нитха увернулась от удара и нанесла свой. Она целила в голову ребром лопаты, она била, чтобы убить!..
Рукоять крутанулась в ладонях, непривычное оружие ударило плашмя. Впрочем, и плашмя по сломанной переносице… о-о, это не было нежной лаской!
Насильник без чувств грохнулся к ногам юной наррабанки.
– Второй! – пронзительно крикнула Тхаи, прервав молитву.
Нитха сама уже видела, что через двор к ней бредет Уншис – с распухшим носом, с расцарапанной рожей.
Это зрелище не казалось девочке забавным. Что за дрын в руке у гада? Оглобля, что ли? Да, от этого лопатой не отмашешься!
И тут юную Охотницу осенило: она приставила лопату к горлу лежавшего без сознания насильника:
– Шаг сделаешь – и у тебя нет брата!
На миг обожгла ужасная мысль: а если младший мерзавец обрадуется случаю стать единственным хозяином дома и двора?
Но, похоже, братья жили дружно. Младший остановился и прохрипел с черной злобой:
– Не трожь, сучка наррабанская! Я за него тебя в клочья порву и свиньям скормлю!
– Обойдемся без крови, – жестко сказала Нитха. – Принеси ключ. Мы отопрем калитку и уйдем.
Уншис чуть помешкал, затем молча швырнул оглоблю наземь и направился к дому.
Тхаи тихонько заплакала.
– Держись! –