Сидя верхом на ветке, с петлёй на шее, Денис блаженно улыбался, представляя, какой переполох поднимет его кончина. За всё время существования лагеря «Чайка» тут никто не умирал. Так-то всякое бывало – дрались до крови, с сотрясением мозга увозили некоторых. Последнего парня – неделю назад. Ну, кое-кого на карантин в изолятор сажали, а после родители забирали их домой.
В их отряде пацан за мячиком на крышу корпуса полез, упал и сломал ребро. Девчонку из старших змея укусила, за ней «скорая» приезжала. Клещей, впившихся в кожу, вожатые выводили постным маслом. Даже к медсестре не ходили, сами всё умели делать.
Вроде бы один чувак чуть не утонул недавно. Про это вожатые говорили, когда ругали заплывающих за буйки. Но чтобы повеситься!.. Теперь и про Дениса Оленникова будут рассказывать. И родителям тоже, между прочим. Скажут: «Не оставляйте детей на три смены, если они не хотят! У нас такой случай был. Мальчик из «Чебурашки», то есть из четырнадцатого отряда, взял и повесился с горя! И мама его так плакала, так плакала!» Вот клёво получится!
Он вообразил, как вечером, в темноте, бегут по лесу люди с фонариками. Среди них старшие ребята из лагеря. Вожатые Алиса, Никита, другие тоже. И обязательно милиционер, с овчаркой на поводке. Вот, значит, бегут они по тропинке, потому что собака взяла след. Мимо кустов, по зарослям черники, по корням, по сухим шишкам. И оказываются на поляне. Луч фонаря скользит по стволам и выхватывает из мрака висящего на ветке Дениса Оленникова…
У него аж дух захватило от восторга. Здорово все подёргаются! Особенно Мария Константиновна, которая довела его до петли. Надо было обвинить её в записке, но не получилось – блокнот кончился. Последние листы раздал пацанам на самолётики. А попросить у кого-то опасно. Вдруг следить начнут, и так уже наблюдение установили после второго побега.
Марконе объявят выговор, и Алисе тоже. Алису жалко, но ничего не поделаешь. Она тоже виновата, могла бы к Марконе его и не отправлять. Им всем лишь бы отвязаться. Вот и отвяжутся! Всех их на четыре кости поставят! Когда тело в петле снимут с берёзы, побегут в бухгалтерию, где телефон. Позвонят маме в Екатеринбург. Потом она приедет, и ей скажут: «Ваш сын ушёл. Не выдержал разлуки». Тогда-то она зарыдает! Она вообще-то часто плачет – и от горя, и от радости. Станет целовать его, обнимать. Скажет: «Прости, сыночек, прости, Денисёнок, я была неправа! Не нужен мне больше Юрий Иванович, и никто не нужен!»
А он её уже никогда не простит. Будет лежать холодный, неподвижный, с рубцом на шее – как в фильме ужасов. И никогда уже не встанет. Никогда…
Денис шмыгнул носом от жалости к себе. Прогнал мысли о ненужности столь ранней кончины. Постарался не вспоминать о земле, о червяках, которые станут его есть. На кладбище страшно, кругом кресты белеют.