Было два продолжателя дела Полевого – Сенковский226 и Белинский.
Обрусевший поляк, ориенталист и академик Сенковский был очень остроумным писателем, большим тружеником, но совершенно беспринципным человеком, если только не счесть принципами глубокое презрение к людям и событиям, к убеждениям и теориям. В Сенковском нашёл своего подлинного представителя тот духовный склад, который приняло общество с 1825 года, – блестящий, но холодный лоск, презрительная улыбка, нередко скрывавшая за собой угрызения совести, жажда наслаждений, усиливаемая неуверенностью каждого в собственной судьбе, насмешливый и всё же невесёлый материализм, принуждённые шутки человека, сидящего за тюремной решёткой.
Белинский являлся полной противоположностью Сенковскому – то был типичный представитель московской учащейся молодёжи; мученик собственных сомнений и дум, поэт в диалектике, оскорбляемый всем, что его окружало, он изнурял себя волнениями. Этот человек трепетал от негодования и дрожал от бешенства при вечном зрелище русского самодержавия.
Сенковский основал свой журнал227, как основывают торговое предприятие. Мы не разделяем всё же мнения тех, кто усматривал в журнале какую-либо правительственную тенденцию. Его с жадностью читали по всей России, чего никогда не случилось бы с газетой или книгой, написанной в интересах власти. «Северная пчела», пользовавшаяся покровительством полиции, являлась лишь кажущимся исключением из этого правила: то был единственный политический, но не официальный листок, который терпели, этим и объясняется его успех; но как только официальные газеты приобрели сносную реакцию, «Северная пчела» была покинута своими читателями. Нет славы, нет репутации, которые устояли бы при мертвящем и принижающем соприкосновении с правительством. В России все те, которые читают, ненавидят власть; все те, кто любит её, не читают вовсе или читают французские пустячки. От Пушкина – величайшей славы России – одно время отвернулись за приветствие, обращённое им к Николаю после прекращения холеры, и за два политических стихотворения228. Гоголь, кумир русских читателей, мгновенно возбудил к себе глубочайшее презрение своей раболепной брошюрой229. Звезда Полевого померкла в тот день, когда он заключил союз с правительством. В России ренегату не прощают.
Сенковский с презрением отзывался о либерализме и о науке, зато он не питал уважения и ни к чему другому. Он воображал себя в высшей степени практичным, ибо проповедовал практический материализм, но, как всякий теоретик, он был превзойдён другими теоретиками, мыслившими ещё более отвлечённо, но имевшими пламенные убеждения, – а это несравненно практичнее и ближе к действию, нежели практология.
Поднимая на смех всё самое святое для человека, Сенковский невольно