Вы, наверное, сочтете странным, что это волнение не отпускает меня и сегодня – как никак, моя трусливая натура переживала и более серьезные потрясения: зулусские импи[20], казачья конница, всадники сиу – все на свой лад старались нарушить нормальную работу моего кровообращения и нервной системы. Но тогда я на сцену выходил не один, да и страх тот совсем другого рода. Незначительные на вид испытания зачастую бывают так тягостны, потому что ты знаешь, что от них никак не отвертеться.
Продлилось это ощущение не долее секунды – я сглотнул и, помедлив, шагнул вперед. И случилось удивительное. По рядам людей пробежал ропот, затем он усилился до крика и превратился вдруг в оглушительный рев: казалось, что сама земля задрожала. Леди повскакали с мест, размахивая платками и зонтиками, мужчины кричали «ура» и размахивали шляпами, подпрыгивая в своих экипажах; и посреди этого гомона духовой оркестр грянул «Правь, Британия!», и я понял: они не нового игрока приветствуют, а чествуют героя Джелалабада. От изумления меня буквально зашатало. Тем не менее я овладел собой, вскинул в ответ свою белую биту сначала направо, потом налево и поспешил к своей калитке, как и подобает скромному герою.
Там был юркий маленький Феликс, со своими школьными баками и в очаровательном мальчишеском кепи. Он скромно заулыбался и помахал мне рукой – Феликс, величайший отбивающий в мире среди джентльменов, заметьте, подвел меня к калитке и призвал команду Кента издать троекратное «ура» в мою честь. Потом опустилась тишина, и постукивание моей биты по ямке отдавалось неожиданно громко. Полевые присели на позициях. «О, Б-же, – думаю я, – это серьезная переделка, и мне кровь из носу надо добыть несколько очков после такого-то приема». И, внутренне весь сжавшись, я посмотрел на Альфреда Минна.
В лучшие времена он был верзилой – шесть футов и почти двадцать стоунов, с лицом красным, словно поджаренный бекон в гарнире из черных баков. В тот миг он показался мне настоящим Голиафом, и если вы скажете, что человек не может сойти за башню с расстояния в двадцать пять ярдов, то значит, вы не видели молодого Эльфи. Тот улыбался, лениво подкидывая мяч, казавшийся в его могучей ладони не более чем вишенкой, и притоптывал одной ногой – прямо-таки рыл землю, ей-богу! Старина Эйслби кивнул мне, прохрипел «Играем!», и я покрепче ухватил биту, а Минн, сделав шесть быстрых шагов, взмахнул рукой.
Я видел мяч в его