Не будем мелочными и не станем задаваться вопросом, почему возможные калмыцкие корни Ленина вызывают такой нездоровый ажиотаж. Это что, преступление? Или, может быть, циничное нарушение принятых в обществе нравственных норм? Калмыки, если кто-то не знает, были такими же подданными Российской империи, как и все остальные. Храбро и честно служили они русскому престолу. Например, в 1806 году из-за угрозы вторжения Наполеона был издан специальный указ о формировании народного ополчения из калмыков Астраханской, Саратовской и Кавказской губерний. Спустя семь лет Первый и Второй калмыцкие полки торжественно вступили в Париж. Ладно, это история далекая. Давайте ближе к нашей эпохе. Вспомним видного участника Гражданской войны командира кавалерийской дивизии в Первой конной армии Буденного Оку Городовикова. Так вот, ко всем этим людям никто не предъявлял претензий по этническому происхождению. По крайней мере, мне такие сведения не встречались. А читал я, поверьте, немало.
Перейдем теперь к еврейской крови, поскольку именно эта тема уже без малого сто лет беспокоит и будоражит неокрепшие умы. Кратко история выглядит следующим образом: среди предков вождя пролетарской революции был некий Ицко Бланк, проживавший в Речи Посполитой (так в то время называлась Польша). Иных сведений о нем, к сожалению, не сохранилось. Зато есть подробности о его сыне – Мойше. Того трудно было назвать безупречным образцом морали и нравственности – он славился регулярными доносами на всех без исключения своих соседей. Делал он это, чтобы хорошо выглядеть в глазах властей, у которых имелись претензии к его коммерческой деятельности. Да и характером обладал невероятно скверным: однажды даже потребовал посадить в тюрьму собственного сына. Что-то они там не поделили. Еще меньше повезло соседям Мойши. Был случай, когда, осерчав на них, он устроил поджог сразу двадцати трех домов и, дабы отвести от себя подозрения, подпалил и свой собственный – но так, чтобы особого ущерба не понести. Хитрый план не удался. По итогам – провел один год в тюрьме.
Сами понимаете, насколько это был малоприятный человек. Детям он настолько надоел, что они решили максимально дистанцироваться от склочного старика. Прежде всего – перешли в православную веру. Произошло это событие 10 июля 1820 года в Петербургской духовной консистории. Сыновья Мойши Бланка демонстративно отказались от данного им при рождении отчества и стали Дмитриевичами. Выбор вовсе не случаен. Дмитрием звали статского советника Баранова, восприемника старшего брата, Абеля. У младшего, Сруля, восприемником был граф Апраксин.