– Вечно Эллен уводит меня как раз тогда, когда становится весело, – пожаловалась она. – Такая славная девочка, вот только, entre nous[9], начисто лишена чувства юмо ра. Вас бы познакомить с моим сыном, мамзель. Славный парнишка, унтер-офицер, знаете ли. Женщины его просто обожают… понятно, что у него нет времени для старушки-матери!
Она еще раз подмигнула, а потом, подняв руку, прошептала учительнице английского в самое ухо:
– Не задерживайтесь в гувернантках; это дурно сказывается на цвете лица. И советую завести любовника. Щечки расцветут как розы!
Она вышла, сотрясаясь от хохота, окутанная ароматом духов; собачонка фыркала, плевалась и покусывала ее за ухо, выражая полное одобрение.
С этого и началась дружба между Эллен Джоселин Кларк и Луизой Бюссон-Дюморье – в детстве они уже виделись однажды, хотя и не знали этого. Дружба, которой предстояло справиться с трудностями близких отношений и иных превратностей судьбы; внутренняя связь, которую укрепляло определенное сходство: обе родились на исходе восемнадцатого столетия и, соответственно, к нему уже не принадлежали, обе успели впитать ханжество и чопорность, столь свойственные новому веку. Кроме того, обеим привили довольно жалкий снобизм. Эллен твердо верила, что в ней течет королевская кровь, и склонна была заноситься, забывая про свое трущобное происхождение, Луиза же обожала измышлять истории про древний замок в Шеню-де-Сарт, которого никогда не видела, но который принимала за данность, и крепко держалась за аристократические воспоминания о бедном своем покойном папеньке, который, несмотря на симпатии к роялистам, окончил жизнь, учительствуя в Туре.
Голубая кровь обеих была мифом, и, наверное, в потайных недрах души они знали об этом и сильно страдали – иногда это добавляло каплю горечи в их разговоры; этого не случилось бы, будь они в состоянии осознать, что простая честная буржуазная кровь – самая надежная и жизнестойкая, именно она дарует тем, в чьих жилах течет, способность трудиться, достигать намеченного и мыслить здраво, иная же кровь обращается в воду и порождает бездельников, белоручек, бесплодных мечтателей.
Эжени Сен-Жюст немного ревновала к новой подруге, которая так часто отнимала у нее ее ненаглядную мадемуазель Бюссон, но, будучи по натуре мягкосердечной, скоро утешилась мыслью, что ведь мисс Кларк, в конце концов, не ученица, она уже взрослая, а из всех барышень, обучающихся в пансионе, она, Эжени, явно пользуется особым благоволением.
Единственным облаком на Луизином горизонте оставался, как всегда, ее брат Луи-Матюрен, который бросил занятия вокалом так же внезапно, как и начал, и не придумал ничего лучше, чем увлечься наукой, – он намеревался совершить путешествие к звездам.
Вернувшись в воскресенье домой, в тесную квартирку на улице Люн,