следователя к органам уголовного преследования, обозначение его как представителя стороны обвинения привели многих следователей к выводу, указанному выше. Соответствующие новеллы кодекса, о чем можно судить по результатам исследований отдельных авторов
[221], были восприняты следователями как их обязанность только обвинять и собирать обвинительные доказательства, а защита подозреваемого и обвиняемого, собирание оправдательных доказательств трактуются ими исключительно как обязанность защитника. Не надо долго объяснять, к чему может привести такое отношение следователей к своим обязанностям. Опасность подобного была осознана еще до принятия нового УПК. Так, например, И. Л. Петрухин и Э. Ф. Кузнецова писали: «Если же сам закон признает, что следователи – это только обвинители, то это послужит оправданием, легализацией односторонне обвинительной деятельности. Задача же пореформенного УПК РФ – противостоять возникновению такой угрозы»
[222]. Не решил новый УПК эту задачу, а, наоборот, усложнил ее решение. Эту сложность попытался преодолеть последовательный сторонник функции уголовного преследования 3. Д. Еникеев, который предельно расширяет ее содержание. Для него уголовное преследование не только «деятельность по раскрытию преступления, изобличению лица, его совершившего, и обеспечению надлежащей ответственности виновного за содеянное им»
[223], кроме этого уголовное преследование «выполняет не только обвинительную, но и защитительную функцию, проявляемую, прежде всего, в защите прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений»
[224]. Обычно когда говорят о функции защиты, то подразумевают ее реализацию в отношении обвиняемого, интересы потерпевшего реализуются в рамках установления лица, совершившего преступление, и его виновности, т. е. того, что этот же автор включает в содержание функции уголовного преследования. В чем же защитительная функция уголовного преследования в отношении обвиняемого? Автор пытается дать ответ, указывая на обязанность органов государства обеспечить обвиняемому и подозреваемому право на защиту, полагая, что «эти две функции взаимосвязаны, взаимозависимы, взаимодействуют, дополняют друг друга»
[225]. Но если это так, то нам в данном случае предлагают содержание функции предварительного расследования. Будучи более последовательной, чем 3. Д. Еникеев, исходя из тех же оснований, что в состязательном процессе, следователь, выполняя обязанности по расследованию, осуществляет не только обвинение, но и функцию защиты, О. Д. Кузнецова предлагает объединить их в рамках одной функции – расследования
[226]. То, что пытались опровергнуть, получилось доказать. Вероятно, иного и не дано. Это подтверждает и 3. Д. Еникеев. Свои рассуждения он завершает призывом возвратить в УПК принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела
[227]. Легализация этого принципа приведет к тому, что вопросы о состязательности российского уголовного
