– Мама, поговори, пожалуйста, с Зайнаб… У тебя это хорошо получится… Я должен выполнить свой долг перед Родиной… Даже этот губошлеп Мурсал отправился на фронт. Хотя маловероятно…
– Сынок, Зайнаб умная девушка, она поймет тебя… Храни тебя Бог… Надо подготовиться к твоей отправке. К тому же вечером на твои проводы придут друзья.
Друзья Муслиму устроили трогательные проводы. Они на дорогу собрали ему деньги, теплые вещи, пожелали удачи и разошлись по саклям.
Когда разошлись друзья, Муслим направился на свидание к Зайнаб у условленного места. После восхода луны на их заветное место, у ясеня за селом, пришла и Зайнаб. Она тихо обняла возлюбленного, щекой прижалась к его груди. По тому, как она дрожит, было понятно, как она волнуется, переживает за него. Внешне она держалась спокойно: ни слезинки на глазах, ни всхлипов, ни причитаний. Она крепилась, чтобы перед разлукой не ранить сердце Муслима. Вдруг за белесыми облаками выглянула луна. У Зайнаб на прядях волос, которые выбились из-под платка, бровях, ресницах заиграли серебряные лучи. Надо было уходить, при лунном свете ее могли увидеть с Муслимом.
– Береги себя, Муслим, – одними губами прошептала Зайнаб. – Мы с твоей матерью будем молиться за тебя.
Это были единственные слова Зайнаб, которые Муслим услышал со дня гибели ее отца. Она приподнялась на цыпочках, холодными губами прильнула к его щеке, что-то мягкое и теплое сунула ему в руку и быстро растворилась в туманной дымке.
– Я вернусь, Зайнаб, обязательно вернусь!
Муслим глазами, полными слез, смотрел вслед Зайнаб, пока шорох ее шагов не растворился во тьме.
Рано утром Муслим на коне председателя колхоза отправился в районный центр. В шести километрах от селения, на развилке двух дорог, там, где в расщелину скалы закидывают камешки удачи, раздался одиночный ружейный выстрел. Муслим вздрогнул, побледнел как белое полотно, на черкеске, с левой стороны груди, образовалось темное пятно. Руки, ноги – все тело стало свинцовым. Он странно закачался в седле, грудью упал на луку седла, накренился и свалился под ноги коня. Предательская пуля, пущенная с макушки скалы, оборвала жизнь джигита…
Когда до Зайнаб дошла страшная весть, она застыла на месте, словно восковое изваяние. На место преступления за телом Муслима отправились все сельчане. Его привезли на колхозной арбе. На юрте занесли в саклю тетушки Сельминаз. Зайнаб как села у изголовья любимого, глядя ему в лицо немигающими глазами, так и оцепенела. Причитания хоры, устроенные родными и близкими у изголовья покойного, проходили