– Я думала, мои дети бросятся ко мне, – удивилась она. – Какая тишина! Однако время полдника уже прошло.
На крыльце показалась Лора и помахала им рукой. Своей бодрой походкой она устремилась навстречу дочери.
– Дорогая моя, наконец-то ты здесь! – воскликнула она драматическим тоном. – Если бы ты знала, как мне тебя не хватало!
Эрмина позволила обнять себя и приласкать. Она снова заплакала, вдохнув тонкий аромат белокурых волос матери.
– Мама! Мне тебя тоже не хватало, – призналась она. – Ты знаешь о смерти Талы?
– Да, разумеется, – вздохнула Лора. – Мне искренне жаль! Она была примерно моего возраста, и очень прискорбно умирать при таких обстоятельствах. Я тоже ею восхищалась, несмотря ни на что.
Она казалась искренней. Эрмина была тронута до глубины души. «У мамы взрывной характер, но она всегда сочувствует бедам других. Но осознала ли она, что означает смерть Талы? Ведь я найду Киону и она будет жить здесь, вместе с нами».
Но Эрмина пока не стала озвучивать свои планы: ей не терпелось наконец обнять своего сына и дочек.
– Что ж, надо держаться! – добавила Лора с ободряющей, как она надеялась, улыбкой. – Идите отдохните немного. Вы же столько тряслись в поезде. Здравствуй, моя маленькая Шарлотта! У тебя бледный вид. А ты, Мадлен, молчишь, но я понимаю, как ты потрясена. Ведь Тала была твоей тетей.
Молодая индианка молча кивнула. Мирей встретила путешественниц в коридоре. Она звонко чмокнула каждую в щеку.
– Боже милосердный, я так счастлива, что вы здесь! Теперь нам будет не так одиноко. Правда, мадам?
– Надеюсь, – ответила Лора, снова с нежностью обнимая Эрмину. – Последние дни были не самыми легкими. Жослин покинул санаторий Лак-Эдуарда раньше положенного срока, чтобы бегать по лесам. У него, конечно, не было рецидива, но пневмония – тоже штука серьезная. И вот результат: я думала, что потеряю его! Какой шок я испытала после этого телефонного звонка! Начальник полиции сообщает мне, что у моего мужа случился удар… К счастью, это оказалось лишь сердечное недомогание, но впредь Жоссу нужно будет поберечь себя.
Растроганная взволнованным лицом своей матери, Эрмина обняла ее крепче.
– Мы здесь, мама, теперь ты сможешь отдохнуть. Мадлен займется детьми. Мне пришлось оставить их на тебя на целых три месяца. Кстати, где они? В доме так тихо!
– У них что, тихий час? – предположила Шарлотта.
Мадлен хранила молчание, несмотря на ураган чувств, распирающих ей сердце. Мысль о том, что она скоро увидит Лоранс и Мари-Нутту, заставляла ее забыть обо всем. Этих девочек она кормила грудью два года, охраняла их сон, обрабатывала их царапины и любила всей душой. «Мои малышки, – думала она, не сводя глаз с лестницы. – Теперь, когда Тала уснула крепким сном[26], я буду рассказывать вам о народе монтанье, о ваших предках из племени Дикобразов».
– Они все наказаны, – ответила Лора. –