– Давай.
Они взялись за мейсонит и осторожно опустили его в яму, тщательно следя, чтобы ни один из шариков пластида ничего не задел, а конец запального шнура оставался свободным. Когда удостоверились, что пластина легла под дверь маленького строения, они доверху засыпали дыру гравием.
– Доволен?
– Доволен.
Часы расчетов. Дни, потраченные на добывание материалов. Недели в резиновых сапогах, обход лесов, одного за другим, с грибным лукошком на руке, наблюдение за шведскими армейскими складами, и когда нашел этот, в районе под названием Гетрюгген, километрах в ста южнее Стокгольма, он понял, что поиски завершены.
Теперь оставалось лишь несколько минут.
Скотчем он приклеил торчащий из ямы хвостик запального шнура к детонатору, затем подсоединил детонатор к плюсу и минусу электрокабеля, после чего отошел как можно дальше, через площадку и канаву в глубь леса, где подсоединил другой конец кабеля к мотоциклетному аккумулятору.
– Феликс? Винсент? – сказал Лео в микрофон.
– Да? – отозвался Феликс.
– У вас все чисто?
– Все чисто.
Он замер.
– Десять секунд…
Феликс и Винсент лежали рядом под брезентом, присыпанным листьями, мхом и травой, поблизости от красно-желтого шлагбаума с металлической табличкой “ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН“.
– …и я взрываю.
Винсент крепко сжимал в руках почти полутораметровые болторезные ножницы.
Феликс приподнялся на локтях, глянул на часы, протер пальцем запотевший циферблат.
– Девять.
Он продолжал тереть, пока не разглядел секундную стрелку, потом кивнул Винсенту, братишка нервничал, дышал учащенно, шумно.
– Восемь.
– Ты в порядке?
– Семь.
Винсент не ответил. Даже не посмотрел на брата.
– Шесть.
Тяжелый брезент у них на спинах и тот дрожал.
– Пять.
– Никого здесь нет, Винсент. Мы одни.
– Четыре.
Он провел рукой от дрожащих плеч к ладоням, сжимающим ножницы.
– Три.
– Винсент?
– Два.
– Там Лео. У него все по плану. И пройдет хорошо. Ведь так лучше, а?
– Один.
– Винсент! Лучше участвовать, чем сидеть дома на диване и изнывать от неизвестности.
Взрыв прогремел громче, чем ожидал Лео. Склад сработал как гитарный резонатор, усилив грохот от 480 граммов пластида. А когда в полу постройки выбило дыру, резонатор усилил и следующий звук – удары бетонных обломков в потолок.
Они договаривались выждать еще пять минут.
Но не вышло.
Лео пополз по мокрому гравию, со складной лопаткой в руке. Он громко рассмеялся, даже не сразу понял, что смеется, и смеялся как никогда, стоя на коленях и запустив правую руку под бронированную