Но через пару мгновений воспоминания отступили, и теперь эта шпилька напомнила мне о Бильгильдис. Каждый день она заплетает мои волосы и подбирает их шпильками, но мне кажется, я подумала о ней по другой причине. Бильгильдис для меня всегда была символом отчаяния. Я привязана к ней, она была моей кормилицей, и я не помню, чтобы она когда-либо сделала мне что-то плохое. Но Бильгильдис всегда была такой… Слово, которое приходит мне в голову, звучит довольно странно. Заброшенной. Заброшенной, словно старый, покинутый всеми дом. Ее характер, конечно, обусловлен чудовищными событиями ее юности, которые привели к ее немоте. Сколько же в ней с тех пор отчаяния! Этой тоски всегда было в ней так много, что даже смерть трех ее сыновей не ухудшила ее состояние. Бильгильдис, как и прежде, слоняется по замку, подгоняет слуг, следя за тем, чтобы они выполняли свою работу, заплетает мне косы, причесывает матушку. Свои волосы Бильгильдис собирает в узел, похожий на гладкий сероватый камень. Носит простые, бесхитростные платья. Наверное, я подумала о ней, потому что сейчас я напоминала себе свою няньку. Неужели я теперь стану похожей на Бильгильдис? Захотел бы отец, чтобы его дочь стала такой?
И в этот момент пустота во мне начала постепенно наполняться. Мысли о смерти отца вызывали во мне ярость и жажду отмщения. Да, я скорбела бы, если бы он погиб в бою, умер от лихорадки или его хватил удар. Но это другое. Моего отца убили, а я искупалась в его крови…
Меня вырвало. Я выполоскала рот, использовав целую кружку воды, бросилась на кровать и изо всех сил попыталась расплакаться. И вновь мне это не удалось. Я корила себя за то, что до сих пор не оплакала отца. Потом я, наверное, уснула, потому что следующее, что я помню, это как в комнату входит Бальдур.
Выражение лица у Бальдура было суровым. У моего мужа вообще всего два выражения лица – суровое лицо воина перед битвой (орлиный взгляд, нахмуренные брови) и расслабленное удовлетворенное лицо воина после битвы.
– Ты не спишь, – сказал он.
Мне было трудно говорить. Да и не хотелось.
– Только проснулась.
– Тебе уже лучше после сна?
– Не знаю. Конечно, нужно было выспаться. Но я боюсь засыпать, помнишь…
Бальдур не знал, что на это ответить. Ну что ж, это и к лучшему. Я села перед зеркалом из полированного металла и принялась расчесывать волосы.
– Позвать твоих служанок? – спросил Бальдур.
– Нет.
– Позвать Бильгильдис?
– Нет.
– Ты не собираешься выходить из комнаты?
– Собираюсь.
– Тогда нужно позвать кого-то, кто заплел бы тебе волосы.
– Сегодня я оставлю их распущенными. Папе нравилось, когда у меня распущенные волосы. Прощаясь с ним навсегда, я хочу выглядеть так, как понравилось бы ему.
– Мы уже похоронили его.
Прошла пара мгновений, прежде чем я осознала смысл его слов.
– Ты ведь не хочешь сказать… – Я резко