– Не твое дело, Хаук! – В голосе бонда слышался страх, а Ивар неожиданно ощутил, как напряглись держащие его сыновья Золотой Бороды.
И неудивительно – связываться с морским конунгом, известным в Трандхейме и сопредельных землях как Хаук Лед, отважился бы только безумный. Все, кто ссорился с ним, очень быстро понимали свою ошибку, обнаружив лезвие меча у себя в животе или в голове.
– Ты прав, – без тени улыбки сказал Хаук. – Мне просто интересно.
– Это мой работник, – с облегчением вздохнув, ответил Аки Золотая Борода. – Мы собираемся принести его в жертву Тору… или Одину. Еще не решили, в общем.
– И за что ему такая честь? – спросил один из спутников Хаука, лысый щуплый старик с неожиданно острым взглядом.
Третий всадник – невысокий юноша едва ли старше Ивара ухмылялся и поглаживал подвешенный к седлу небольшой топор. Улыбка его была очень нехорошей. От нее хотелось спрятаться.
– Он поднял… хм, руку на мою дочь! – заявил Аки Золотая Борода, глядя на всадников с вызовом. – И я имею право покарать его, как хочу!
– Вот как? – На застывшем, точно каменном лице Хаука появилось нечто вроде удивления. – Он поднял… хм… руку на красавицу Рагнхильд, о которой идет молва от острова Ньярдей до Раумсдаля? И как, успешно?
– Да! – гордо ответила Рагнхильд, которая, вопреки запрету, последовала за отцом.
– Замолчи! – яростно рявкнул Аки Золотая Борода, оборачиваясь к дочери. – Марш домой!
– Это интересно, – проговорил Хаук Лед, не обратив внимания на вспышку бонда, и впервые посмотрел прямо на Ивара. Глаза его оказались очень светлыми, точно и вправду сделанными изо льда, и под их взглядом по спине Ивара побежал холодок. – А отдай его мне!
– Что? – В первый момент Аки, похоже, не сообразил, чего хочет вожак викингов. – Его? Зачем?
– Не у всякого человека хватит удачи, чтобы соблазнить такую красивую девушку, как твоя дочь, – голосом ровным, точно ствол сосны, проговорил Хаук. – Его удача не помешает в походе.
Ивар вздрогнул. Он не знал, что лучше – умереть под жертвенным ножом или попасть в руки беспощадного конунга. Вожак викингов внушал ему страх. Такой, наверное, испытывает лягушка перед ужом.
– Ты, должно быть, выжил из ума, Хаук? – проревел Аки Золотая Борода голосом, рычащим от гнева. —Ты что, думаешь, я откажусь от мести?
– Думай, что говоришь, бонд. – Беловолосый воин положил ладонь на рукоять меча. – Последний человек, который так оскорбил меня, кормит рыб на дне Согнефьорда. Еще одно резкое слово – и ты умрешь.
Невысокий юноша, не переставая улыбаться, молниеносным движением взял топор в руку. Спустя мгновение стало ясно, что с другой стороны седла висел еще один топор.
– С такого расстояния я не промахнусь, – сказал юноша скрипучим голосом и шмыгнул носом.
Жители селения, которые сопровождали бонда, недовольно загудели. Многие были вооружены, и Ивар судорожно сглотнул, нутром ощущая, что сейчас